Иностранная литература №04/2011 - страница 5



Моя смерть

Полугорсть моей жизни.
Где она выпадет из ладони?..
Я, как женщина, шагаю мелко-мелко.
Вечер разогнал мои сны.
Спать не приходит на ум.

А нука я надену канотье…

А ну-ка я надену канотье!
Дождь в синеву отмыл закат от скуки.
Как мир горит! Забывши о нытье,
Иду хороший, смирный – руки в брюки.
Пусть утро на меня с камнями – в крик —
Набросится, полуживого муча.
Я ринусь в ночь! Я счастлив в этот миг!
А фонари! А девочки – мяуча!

Граната

Сначала – скупо – барабанный бой
Приносит взрыв, гром, треск в день голубой.
Потом шипение, как взмыла вверх ракета.
Свист рельс. И страх. И тишина. И где-то
Вдруг вдалеке дым, туповатый стук,
И эха странный жесткий темный звук.

Поездка в сумасшедший дом

Как жирно рельсы в линии сплошные
Слились – мимо домов, мимо гробов.
Бананы на углу, углы смешные.
Пусть тешатся, не расшибали б лбов.
Растерянные человекозвери
По резкой, мерзкой улице скользят.
Летят трудяги с фабрик, ржавы двери.
Как в лабиринт, устало входишь в сад.
И, запряженный вороными, зябко
Змей-катафалк расслабленно трусит.
И небо по-над городом – как тряпка…
Геройски и бессмысленно висит.

Пейзаж

Как из кастрюли кости – страх берет, —
Лоснятся мерзко улицы в обед.
Тебя не видел я сто тысяч лет.
Девчонку мальчик за косы дерет.
Собаки спят в грязи, им все равно.
Пойти б с тобой под ручку вечерком.
Оберточной бумагой – неба ком,
Где солнце – масла жирное пятно.

Операция

Врачи рвут женщину, в лучах блестит резец.
Разрыв открыт, зияет красным. Кровь, густа,
Вином льет темным в белый таз. Видна киста,
На солнце – розовая. Серо, как свинец,
Свисает голова. Рот впал. Подобно псу,
Хрип издает. Желт подбородок, остр.
Сиделка в холодке, как дружелюбный монстр,
Сосредоточенно вкушает колбасу.

Пейзаж

(по мотивам одной картины)

Ветвями тьму рассыпал узкий ствол —
Сияет мрак вкруг нищенских крестов.
Земля чернее вытянулась в ров.
Как месяц мал, медлителен и гол!
А рядом с ним качает парой крыл
Аэроплан повадки щегольской.
И грешники глядят на них с тоской,
Повылезав из сумрачных могил.

Пейзаж с луной

Желтый глаз вверху как мама, с лаской.
Синей скатертью ночь, легкий шелк.
Ясно только, что дышу, хоть сказкой
Стал теперь я, книжка-малышок.
Зданья ловят в окна сны-подарки,
Спящие – карандаши иль кто?
Божьими коровками по ярким
Улицам ползут авто.

Ночь

Мечтательно жандармы стоят под фонарями.
Прохожего завидев, заводит нищий песню.
Могучие трамваи стоят, а ты хоть тресни,
Авто упали к звездам и там парят над нами.
Вокруг домов суровых гуляют проститутки,
Меланхолично задом вертя, как по науке.
Лежат осколки неба на жизни жалкой скуке…
Котов ночные звуки и жалобны, и жутки.

Туман

Мир мягко расплывается в туман.
Деревья обескровленные – в дым.
Лишь тени там, где крикнул аноним.
Сверкающие чудища – обман.
И фонари в такой вот вечер мирный
Жужжат, как в банке пойманная муха.
И месяц, где-то с краю тлея сухо,
Сидит, паук, на удивленье жирный.
А мы, лишь к смерти годные, пустыню —
Шагая вхруст – решили превозмочь.
Печально белые глаза разиня —
Как шпики – в набухающую ночь.

Точка

Сквозь голову померкшую – шары
Блистающие улиц. Больно, жуть.
Мне скоро умереть, уйти, уснуть.
Колючки плоти, как же вы остры!
Ночь плесневеет, луч – фонарный яд —
Зеленой грязью скоро все зальет.
В кулечек сжалось сердце. Кровь как лед.
Мир рушится. Глаза в куски летят.

Пророчество

Вдруг придет – я верю знакам —
С севера дыханье смерти.
Пахнет трупами, бараком.
Всем погибель, всем, поверьте.