Мистер Рэнсом слишком поздно сообразил, что сержанта следовало остановить, и срочно ретировался в кухню.
Сержант вернулся, покачивая головой:
– Ну и ну! Нашим друзьям, хватило совести, по крайней мере, воспользоваться туалетом, но оставили его в гнусном виде. Вот уж не думал, что мне когда-нибудь придется облегчаться на леди Кири Те Ка́нава. Ее “Вестсайдская история” – жемчужина моей коллекции.
– Вообще-то, это мой муж, – выдавила из себя миссис Рэнсом.
– Ну да! – опешил сержант.
– О чем идет речь? – спросил возвратившийся мистер Рэнсом.
– Неважно, – полепетала его жена.
– Думаете, вы их поймаете? – спросил мистер Рэнсом, провожая до дверей полицейских.
Сержант засмеялся:
– Чудеса случаются даже в правоохранительной деятельности. Никто не держал на вас зла?
– Я поверенный, – сказал мистер Рэнсом. – Все возможно.
– А может, кто-то неудачно пошутил?
– Пошутил? – закипел мистер Рэнсом.
– Я только делаю предположения, – успокоил его сержант. – Но если это настоящий взломщик, скажу так: он вернется – они всегда возвращаются.
Констебль глубокомысленно кивнул: даже в “Лезерхэде” согласились бы с этим.
– Вернется? – переспросил мистер Рэнсом, обводя взглядом голые стены. – Вернется? За каким чертом?
Мистер Рэнсом очень редко употреблял крепкие выражения, и пребывавшая в соседней комнате миссис Рэнсом притворилась, что не слышала вырвавшегося у него. Дверь за полицейскими захлопнулась.
– Пустое дело, – сказал мистер Рэнсом. – Совершенно пустое. Как тут удержаться и не вспомнить черта?
– Что ж, – сказала миссис Рэнсом несколько часов спустя, – придется стать тут лагерем. В конце концов, – прибавила она не без удовольствия, – это может оказаться занятно.
– Занятно? Занятно? – спросил небритый, немытый, разодравший себе зад, позавтракавший водой из-под крана мистер Рэнсом. Однако никакие уговоры миссис Рэнсом (инстинктивно ощущавшей, что в сложившихся обстоятельствах ее задача – подчеркивать мужнину несгибаемость и жертвенность) не могли удержать его от героического похода на работу.
Тем не менее, когда он ушел и окружающая пустота навалилась на миссис Рэнсом всей своей тяжестью, она ощутила, расхаживая по гулким комнатам и не понимая, с чего начать, что немного жалеет о его отсутствии. Пожалуй, надо составить список – на миг она забыла, что писать ей нечем и не на чем. Значит, нужно пойти купить блокнот и карандаш в газетном киоске. По соседству с киоском обнаружилось кафе, которого она прежде никогда не замечала. Там кормили горячими завтраками, и, хотя среди таксистов и курьеров-велосипедистов ей было в вечернем туалете не по себе, никто не обращал на нее особого внимания, а официантка даже назвала деткой и сунула “Миррор”, чтобы она почитала, пока дожидается своего бекона с яйцом, консервированных бобов и тоста. “Миррор” миссис Рэнсом обычно не читала, как никогда не завтракала беконом с яйцом, консервированными бобами и тостом; но газетные пересуды о похождениях августейших особ так ее заинтересовали, что она не перестала читать и за едой, для чего прислонила газету к бутылочке с соусом и совершенно забыла, что в кафе она вообще-то зашла потому, что ей нужно было составить список.
Без списка покупки ее оказались довольно хаотичными. Сначала она пошла в “Бутс” и накупила туалетной бумаги, одноразовых тарелок и чашек, но забыла про мыло. Вспомнила, вернулась, но на этот раз забыла чай в пакетиках; возвратившись за чаем, забыла бумажные полотенца, и так до тех пор, пока не почувствовала, что совершенно вымотана: почти доплетясь до дому, она каждый раз с полдороги возвращалась назад. Во время третьей из этих все более раздражающих ходок – на этот раз она забыла купить пластмассовые вилки и ложки – миссис Рэнсом набралась духу и зашла в “Мистер Энвер”. Она проходила мимо десятки раз – да и могло ли быть иначе? Ведь он находился на полпути между ее домом и главной улицей, Сент-Джонс-Вуд
