Инсоленс: Искра - страница 2

Собравшись с духом, она приблизилась чуть ближе, стараясь сделать свой ход незаметным. Прежде чем заговорить, она позволила себе секундную паузу, будто действительно размышляла над увиденным.

– Забавно, как картина может создать впечатление чего-то настоящего, даже если за ней скрывается фальшь, – произнесла она ровным тоном, не глядя на него, но направляя слова в его сторону.

Он повернулся медленно, словно это замечание не только задело его, но и пробудило в нём интерес. Его глаза встретились с её, и Анна почувствовала на себе этот пристальный, почти гипнотический взгляд, под которым многие терялись. Но она знала, что слабость сейчас станет её поражением.

– Фальшь – это, как говорят, искусство убеждать, – ответил он, чуть приподняв бровь. Его голос прозвучал мягко, но в каждом слове проскальзывала тень скрытого смысла. – Вы часто видите ложь там, где другие видят истину?

Анна наконец обернулась, её губы изогнулись в лёгкой полуулыбке, хотя внутри всё дрожало от напряжения.

– Только тогда, когда она слишком старается быть правдоподобной, – парировала она, бросив на него короткий взгляд, словно оценивая его реакцию.

Григорий едва заметно ухмыльнулся, склонив голову. Он сделал шаг ближе, сокращая расстояние между ними, но не настолько, чтобы это выглядело вызывающе.

– Значит, вы цените то, что не пытается произвести впечатление? Весьма редкое качество.

Его слова звучали как вызов, и Анна уловила это. Но также в его голосе было что-то ещё – лёгкая насмешка, как будто он проверял, насколько далеко она готова зайти.

– Иногда самое интересное скрывается под поверхностью, – заметила она, выждав нужную паузу. Её голос оставался ровным, но достаточно уверенным, чтобы не уступить инициативу.

Григорий склонил голову, изучая её с новым интересом. Взгляд его стал чуть мягче, но от этого не менее настороженным.

– Впечатляющее наблюдение. Вы, должно быть, очень проницательны…

– Анна Волевская, – произнесла она спокойно. – Я много слышала о ваших работах, и теперь понимаю, почему они вызывают столько откликов.

Островский внимательно посмотрел на неё, его взгляд, казалось, изучал каждую деталь, будто он пытался угадать её намерения. И ей показалось, что в его облике скрывалась какая-то неуловимая сила, которая могла заворожить любого.

Анна перевела взгляд на картину, намеренно помедлив, словно только сейчас собираясь задать свой главный вопрос.

– Я слышала, – произнесла она с лёгкой небрежностью, – что на одной из ваших выставок произошёл неприятный инцидент. Говорят, одна женщина исчезла прямо здесь, среди этих залов. Неужели это правда?

Островский мгновенно сжал губы, и в его взгляде проскользнула едва заметная тень. Казалось, её вопрос задел какую-то больную точку.

– Да, слухи о её исчезновении стали сенсацией, – произнёс он тихо. – Но, знаете, в мире искусства порой происходят странные вещи. И в большинстве случаев они остаются тайной.

Анна, уловив напряжение в его голосе, решила продолжить осторожно.

– Значит, эта история так и осталась неразгаданной? Должно быть, нелегко принять, что кто-то исчез в месте, которое вы так тщательно создавали и охраняли.

Островский внимательно посмотрел на неё, словно оценивал её слова, решая, как много он готов сказать.

– Анна, – его голос был низким и мягким, словно бархатный шёлк. Он нарочно назвал её по имени, без формальностей. Это сразу сбивало привычный ритм вежливого разговора, заставляя её почувствовать лёгкое напряжение. – Я сотрудничал с полицией и предоставил все материалы, которые только мог. У нас есть камеры в каждом зале, и записи за тот вечер были отданы следствию. Они изучили их до мельчайших деталей. Более того, я лично присутствовал на нескольких допросах, когда выясняли, кто видел эту женщину последним.