Инспектор раёв - страница 10

Несколько Чужих смотрели вдаль, мы, закрытые кувшинками, сквозь воду смотрели на них. Степняки Чужие не способны представить сидение с головой в воде. Они взяли копья наизготовку и начали красться в сторону примятой нами травы. Мы вскочили – я с двумя копьеметалками, Олень – с одним. Залп! Перезарядка копьеметалок. Залп! Остался один, он уже подбежал и замахнулся копьем надо мной. Олень швырнул ему в лицо пригоршню тины, тот на мгновение растерялся и я убил его копьем.

Мы рванули направо, на другой берег старицы. Успели. Десяток Чужих с копьями смотрели на нас, мы – на них. Я держал две копьеметалки в одной руке, чтобы было похоже на дубину. У Оленя в руке было два копья, остальные – на земле. Четверо Чужих по команде вожака бросили в нас копья. Недолет, мы легко отбили их руками. Чужие с воплем ринулись к нам, рассчитывая подойти на бросок своих копий раньше, чем мы сможем бросить наши. И пока они еще бежали вниз, я расстрелял их с двух копьеметалок.

Мы просканировали поле боя. Треск кузнечиков, жужжание мух и ос, чириканье и цвирканье птиц не нарушались. Ни шуршания раздвигаемой, ни скрипения наступаемой травы. Бой окончен, а ночью я стану наконец-то жертвой Тигру, и Он дарует Племени победу.

Резкая боль! В левой икре. Я подсел и наклонился посмотреть. В траву торопливо ушуршала здоровущая гадюка, в икре блестели две дырочки. Зачем? Мы не могли на нее наступить, стоим же все время на месте.

– Опаньки! – Изумился Олень, взглянув на ранки. Тут же схватил копье и воткнул в ногу раз и два. Я зарычал от боли и ударил копьеметалкой в землю так, что чуть не сломал. Дедушка Олень уже присосался к ране и ежесекундно сплевывал кровь с ядом. Наконец оторвался, встал на коленки и обильно помочился на рану. Потом бросился в траву, вернулся с пучком тысячелистника, тщательно размял, затолкал в рану и сказал: «Прижми!». Я без передышки выл и вбивал копьеметалки в землю.

– Ты чего спал? – Спросил он, глядя в сторону.

– Я не спал, я копья метал. – Обиделся я.

Шаман, не глядя, быстро положил ладонь мне на рот.

– Заклинаю вас, слуги Тигра, именем вашего повелителя – ответьте – что произошло?

Мне потихоньку становилось всё равно. Я стоял на мягкой лужайке, майское солнышко гладило теплыми лучиками.

– Гееерооой! – Донесся издалека-издалека голос Шамана – Выбрать Тигра, иначе Чужие… – дальше я уже не слышал, да и так всё ясно.

Из утреннего Солнца вышел и в круге Солнца встал передо мной, и было бессомнительно ясно, что Он – Мамонт. Я решительно подошел и запустил руки в его шерсть. Настоящий. Шерсть глубокая, жесткая, но в то же самое время мягкая, под шерстью – твердая шкура.

– Так Ты – настоящий? – Серьезно спросил я. – Существуешь?

И тут же понял, что спросил глупость. От него исходило Существование, Он сам был Сущий. Да что там, ты существовал лишь пока Он смотрел на тебя.

– Да. – Так же серьезно глубоким басом ответил Он. – Но к делу. Если Тигр получит тебя, Он даст победу, Племя убьет Чужих, но погибнет.

– Как это? – Я не удержался и съязвил – Два последних воина воткнут копья друг в друга?

– Останется с полруки воинов, рука женщин и пара рук детей, – не заметив юмора пояснил Мамонт, – воины умрут от ран, женщины и дети умрут зимой.

– И что делать? – Согласно спросил я.

– Помиритесь с Чужими. Будете вместе растить овец.

– Чо? – Оторопело обронил я.

Звучало как бред. Чужие на то и Чужие, что их уничтожают, а не мирятся. «Растить» – что за слово вообще? Есть слово «расти», а «растить» – это как? Заставлять овцу расти? Но она же и так растет.