– Вот! Вот почему я и не хочу говорить с вами! Придумать такое, будто Сара могла… Да во всем мире не сыскать было человека, более далеко от самоубийства, чем Сара!
– Мэм, я, в отличие от вас, не знал ее, а потому обязан спросить…
– О чем спросить?! Где вы видели человека, который в прекрасном настроении планирует завтрашний день, и вообще ближайшее будущее, а вечером вдруг возьмет да и покончит с собой?!
– Мэм, я видел много всего такого, что вам лучше и не знать. Но вы хотите сказать, – продолжал Саймон, стараясь оставаться невозмутимым, – Что не замечали никаких склонностей или мыслей суицидального характера?
– Именно об этом я и твержу вам! Сара жила безоблачной жизнью, ее финансовое положение даже улучшилось за последнее время, у нее были гармоничные отношения с дочерью, много друзей и никаких проблем со здоровьем. Она посещала церковь каждое воскресенье и организовала группу волонтеров, помогающих онкобольным детям… Сара просто излучала позитив, ее жизнь была полна смысла! О каком самоубийстве может быть речь?
– Последний вопрос, мэм: у вас есть номер ее дочери?
– Да.. – всхлипывая и утирая глаза, ответила миссис Эвертон, – Я уже позвонила Бриджит. Она сказала, что подъедет сюда сегодня.
– Спасибо, мэм.
В это время к дому напротив медленно подкатила машина скорой помощи и остановилась посреди дороги: места для парковки толком не было. Миссис Эвертон любезно разрешила Саймону перепарковать его Бьюик на ее подъездную дорожку и во время этого маневра с нескрываемым удивлением разглядывала автоископаемое. Не то, чтобы модель и возраст машины так уж поражали ее, скорее, ей трудно было сопоставить машину и водителя. Ничего не могло быть общего между молодым энергичным сыщиком и размеренно движущейся торжественной машиной, похожей на хорошо знающего свое дело, но престарелого дворецкого. Странно, но вопросы типа: «И зачем это он выбрал себе такую колымагу? Он любитель ретро или в полиции так мало платят?», на некоторое время даже вытеснили из сознания миссис Эвертон смерть дорогой ее сердцу соседки. Она вспомнила, что происходит, лишь когда парамедики быстро загрузили в машину скорой помощи черный пластиковый мешок на носилках. Миссис Эвертон задернула фисташковую штору и залилась слезами…
…Примерно в тот же момент Саймон отдернул штору в гостиной покойной миссис Харрисон, впустив в комнату солнечный поток. Гостиная была оформлена без излишеств, но со вкусом. В цветовой гамме гармонично сочетались синий, коричневый и бежевый. На фоне светло-коричневого паркета выразительно выделялся диван, обтянутый темно-синим плюшем. Четыре кресла чуть более светлого синего цвета, были расставлены вокруг массивного стола из полированного дуба. У дивана стоял торшер с узорчатым сине-бежевым абажуром, на котором светлячками мелькали желтые акценты. Вдоль одной из стен тянулся низкий шкаф шоколадного цвета, наполненный хрусталем и фарфором. Плотные сине-бежевые шторы драпировали большое окно. Саймон удобно разместился в одном из кресел за капитальным дубовым столом и начал быстро заполнять бланк осмотра места происшествия.
– Просто смерть, как кофе хочется, Грэм, – слегка осипшим голосом пожаловался ему констебль, – Я тут, считай, с утра, и даже кружки кофе получить не могу… Может у покойницы занять, а? Ей-то уже все равно, а наследнице не должно быть жалко кружечку кофе для стража порядка, который надрывался на охране дома ее матери. Как думаешь, Грэм?
