Инспектор судьбы - страница 4

Девушка объехала очередную стройку и как всегда подивилась скорости прогресса. Такими темпами скоро начнут и двадцатиэтажные дома строить, хотя зачем они нужны! Люди не птицы и не должны жить в гнёздах. Три этажа – вполне достаточно для жизни. И то – перебор, связанный с резким увеличением населения при второй волне. Раньше вообще одним этажом обходились.

Департамент судьбы – одно из старейших зданий в Городе. Очень высокое, но одноэтажное и небольшое по площади.

Амелла приковала велосипед в ряду других и поднялась по стёртым ступеням. Зашла в тяжёлые открытые двери, которые днём притянуты цепями к стенам, а на ночь закрываются.

Она кивнула охранникам в приёмной, прошла короткий коридор и вошла в зал приёмов.

В длинном помещении стоят столы, позади которых вешалки, небольшие шкафы с книгами и канцелярскими принадлежностями. Рядом маленькие столики, на некоторых уже дымятся чайники. Амелла шла, здороваясь с другими инспекторами. Всего двенадцать столов, но сейчас заняты семь и посетителей немного. Её место в конце помещения, почти напротив кабинета директора. Так уж повезло.

Кабинет начальника угловой, и дверь выходит в сторону коридоров ведущих в другое крыло и в подземный ход соответственно. В зал приёма пробито окошко с односторонним стеклом. Глаза не мозолит, но всё под контролем.

Её терпеливо ждал первый заявитель. Невысокий человек со всклокоченными светлыми волосами. Он сидел на потёртой лавке у стены напротив стола и приподнял брови, когда увидел инспектора.

Девушка сняла плащ и повесила на деревянную вешалку в своём углу. Отстегнула оружейный пояс и повесила рядом с плащом. Кинжал швырнула в нижний ящик стола. Револьвер сунула под столешницу. Мужчина встал с лавки и просеменил к её столу.

– Можно?

Не дожидаясь ответа, придвинул стул и сел, комкая в руках серую клетчатую кепку. Его круглое бледное лицо сжалось. Брови сдвинулись, губы поджались, морщины на лбу прорезались чётче. Он готовился спорить.

Амелла вздохнула и посмотрела на часы. Без двенадцати девять. Она специально приезжает пораньше, чтобы выпить традиционную утреннюю кружку травяной настойки. Сегодня вторник, значит ромашка. Посетитель не может не знать о ритуалах первых, но ему всё равно. Ладно. Прошли старые времена.

– Что вы хотите?

– И даже не думайте, что я буду называть вас «чтимая». Я в профсоюзе состою, – зачем-то уточнил он.

В своё время блондины были настолько благодарны древним за то, что те пустили их в свою Долину и спасли от жестоких преследователей, что начали называть коренных жителей – чтимые, хотя их никто не просил и не заставлял. Первые всегда были равнодушны к иерархиям. А теперь вторые подчёркнуто не хотят называть их чтимыми в знак протеста против высокомерия, которое сами же навязали. Народы долго живут вместе, но по-прежнему не понимают друг друга.

– Вы не обязаны называть меня «чтимая». Все виды различий отменены десяток лет назад.

– Двенадцать, – уточнил мужчина.

– Двенадцать, – согласилась Амелла и с тоской посмотрела на соседа, который отхлёбывал дымящуюся настойку и не обращал внимания на женщину в сером жакете, которая мялась возле его стола и не решалась присесть.

– Вы, наверное, тогда совсем маленькая были.

– Вы действительно пришли сюда, чтобы обсудить мой возраст? – девушка приподняла тёмные полоски бровей.

– Да уж, – скривил посетитель бледные губы. – Времена новые, а порядки старые. Хамите человеку старше вас просто потому, что вы бывшая, – он помахал пальцем перед своим лицом, – бывшая элита.