Всем отрядом мы и отправились на городскую площадь. Нас с Имельдой после недолгих препирательств заключили в кольцо, причём Вангапу коротким рыком отогнал неугодных ему дэвров от Мелли, разрешив лишь Юну находиться ближе остальных. Сам он, согласно их строгому строю, следовал впереди отряда за предводителем.
Первое, что бросилось мне в глаза – это почти полное отсутствие девушек и женщин на площади. Дэвров встречали, да: мужчины с головами волков на пиках и с сочащейся жиром бараниной на коротких вертелах, молодые парни бодрыми криками, благообразные старушки со свежеиспечёнными хлебами. Сам мэр городка вышел навстречу с приветствием и словами благодарности.
– Ну, это… – замялись дэвры и нестройно пророкотали. – Типа, пожалста, ага… Рады были помочь…
– Обращайтесь ещё, милая барышня! – выпалил Юн, гордо покосившись на меня.
«Милая барышня» мэр, убелённый сединами, растерялся на пару секунд, но сердечно поклонился и пригласил воинов присоединиться к празднику.
А постарались горожане на славу! На центральной площади весело играли музыканты, создавая радостный настрой. Я присмотрелась к своим ценителям музыки, но нет: скрипки, флейты и гитары их не воодушевили. Ходили колесом скоморохи в ярких костюмах, веселя народ, где-то устроили импровизированный спектакль, разыгрывая сценки недавней охоты. Пиво лилось рекой из бочек, искрились огненные вертушки, шкварчали на углях бараньи туши, вроде бы только избежавшие участи быть съеденными волками… Народ приплясывал, радовался, только при виде дэвров немного насторожился. А женщины тут всё же были – просто их резко задвинули за спины мужья и отцы, завидев дикарей. Местный народ притих, даже музыканты перестали играть. Несколько мужичков, запинаясь, предложили дикарям «разделить с ними хлеб и радость».
– От это ладно! – восторженно гаркнул Хеми Весенний Барсук, не сводя глаз с ломящихся от еды столов. – От это до́бро вы тут веселитесь!
Я поначалу испугалась, когда дэвры дружной толпой ломанулись к угощению. Но через несколько минут варвары уже вовсю чокались огромными кружками с местными, и, кажется, ни зверский аппетит, ни отсутствие манер простых горожан не смущало. Наоборот, как-то сразу общий язык нашли. Ну и я махнула рукой. Веселиться ведь тоже нужно. А веселиться по правилам, а не от души – что может быть скучнее? Это как Тавеле передышку в виде бхангры давать – после такого «бесячества» она только усерднее начинала учиться в ожидании нового поощрения или маленькой поблажки.
– Ари, милая, да не смотри ты на них, как гусыня на свой выводок, – шепнула мне Имельда. – Чай, не маленькие. Пойдём, вот и мэр в свой дом приглашает. Нас, Чёрного Вепря и матау какую-то… Матау, ты вроде говорила, это вилки у них, да? Мне кажется, это он так на дэврском предложил кайарахи разделить с ним пищу. Вот молодец мэр! Заранее выяснил, как дикарей по их традициям на ужин приглашать нужно. Сейчас, только образина эта отойдёт от меня подальше…
– Марау, – отвела я глаза. – Их необычные вилки – это марау. А матау… Ну, ринга матау… Как бы вам помягче сказать, Мелли… В общем, вместе с кайарахи это его правую руку пригласили. Ну, не буквально, а помощника, ближайшего соратника…
– Ари… – побледнела Имельда. – Вот только не вздумай сказать, что…
«Образина» от Имельды отходить и не думал. Лишь тихонько зарычав, сверкнул чёрным глазом и ткнул ей под нос татуированный локоть.
