Предусмотрено было и развлечение: Магрета очень хорошо играла на гитаре, видно, что с душой. Щёки у неё порозовели, а мечтательный взгляд и робкая улыбка сделали её личико со слишком крупным носом, тонкими губами и припухшими бесцветными глазками почти что хорошеньким.
– Славная девочка, – шепнула мне Мелли. – Красоты природа не отмерила, а сердце доброе. Ни гонору, ни обиды, просто счастья семейного хочет. А мамаша её считает, что для дочки мэра абы какой голодранец не годится – барона ей подавай, по меньшей мере. С благородными породниться мечтает. А малютка вон чахнет. Если и хотел кто жениться, так мамаша давно всех разогнала… Ох, ладно, тряхну стариной, а то играет так душевно, а я очень этот романс люблю…
Имельда под аккомпанемент Магреты с чувством спела «Осенний вечер» – песню красивую и немного печальную, но со светлым послевкусием надежды в конце. Пелось в ней о поздних цветах, что распускаются лишь под первым снегом, да редкий садовник заметит их да выходит…
Обе исполнительницы сорвали заслуженные аплодисменты, но сильнее всех отличился Вангапу:
– МОЯ БАБА! – с гордостью и восхищением рыкнул он во всеуслышание, обведя ревнивым взглядом остальных мужчин, будто кто-то собирался это оспорить…
Я же с ужасом смотрела на Имельду. Лицо её менялось так неспешно, как будто недвижным зельем опоили: щёки начали бледнеть, зато потихоньку багровели уши и пятнами проступала краска на шее. Закаменели скулы, заострился мягкий подбородок, потемнели тёплые карие глаза. И медленно-медленно начали сходиться к переносице брови, а пышная грудь вздыматься, набирая полные лёгкие воздуха…
– Господин Риедарс, извините, нам пора, – быстро прошептала я Вепрю, что не отходил от меня и после ужина.
И, ухватив Мелли под локоток, самым бесцеремонным образом и в нарушение всех правил этикета я спешно покинула этот гостеприимный дом. Если хотя бы половина из того, что рассказывал мне Ник об «этой кошмарной фурии», правда, то светопреставление Имельда Ризе способна устроить не хуже толпы разъярённых дэвров. Видеть «Имельду-в-гневе» мне ещё не доводилось, но предпосылки к этому явлению были настолько явственные, что мне стало страшно за присутствующих.
Дэвры пошли за нами. Я с беспокойством всматривалась в застывшую маску на лице спутницы, но Мелли не произнесла ни слова, пока мы не оказались на безопасном расстоянии от дома. Тогда она остановилась, стряхнула мою руку и медленно повернулась к Вангапу.
– ВЫ!!! – рявкнула она во всю глотку, невежливо наставив на Ярого указательный палец.
– Вы! – радостно согласился Вангапу.
– Вы – дикое, невоспитанное, грубое чудовище!!.. Варвар! Примитивное животное!! Медведь дремучий!!! Бизон неотёсанный! Да как вы посмели?!.. Да как вы вообще могли себе вообразить, будто имеете какое-то право вести себя так по отношению ко мне! Я приличная женщина!!.. И уж точно не ваша «баба»!! Видеть вас больше не желаю!! Знать вас не хочу!.. Прекратите меня преследовать!! Не смейте даже приближаться ко мне, нахал!!..
Мелли всю трясло, глаза её сверкали молниями. Наконец она вздёрнула подбородок, опалила гневным взглядом поклонника и гордо удалилась.
– Мелли! – я бросилась за ней.
– А с вами, тесса Минци, мне больше не о чем разговаривать! – резко обернулась она. – Не смейте больше никогда решать за меня, в чьей компании мне проводить время! У-у-у, предательница!..
