За пределами дома все оставалось по-прежнему. Я старательно не замечала, как обходят меня стороной мамочки с колясками; как они поспешно уводят малышей, желающих познакомиться с подросшим Юсси. Иногда я сталкивалась с девчонками из школы, которые теперь взахлеб рассказывали о студенческой жизни, наполненной приключениями и открытиями. Кивала, ловя огоньки злорадства в их глазах, и уходила, с трудом сдерживая слезы.
Я радовалась каждой улыбке Юсси, каждому его шагу, каждому новому слову, но при этом меня не оставляло ощущение, что это все – понарошку, что я вернулась во времена, когда нянчилась с маленькой Арианой, что это – мой братишка, а не сын. Мир сузился до пространства детской комнаты, на полках шкафа вместо энциклопедий и методичек прочно обосновались книжки-грызушки. Я перестала смотреть новости, чтобы не сожалеть, что яркая, насыщенная жизнь проходит мимо…
Почему сейчас так дрожат руки? Я ведь была уверена, что чудесная атмосфера, которая окружает меня после переезда из Бжова сюда, исцелила меня и примирила с прошлым. Но, получается, что это – не больше, чем иллюзия. Всего-то и нужно было: заполнить вопросник.
«Вариант а) Если бы была возможность вернуть прошлое, я бы там многое изменил. Вариант б) Я доволен своим прошлым и не хочу в нем ничего менять».
Нет, не могу больше. Не могу! Я сгребаю листы с заполненными тестами в охапку, дотрагиваюсь до бархатисто-зеленого листа и, не дождавшись, пока дрожащий зеленый полог полностью развернется, укрывая меня от мира, плачу, плачу навзрыд. Подвеска над моей головой звенит тонко и тревожно.
Как ни откладываю я возвращение домой, мои усилия оказываются напрасными, потому что во время традиционного кормления хомяка-копилки замечаю рядом записку от Ивара: приехала комиссия из столицы, и теперь он ведет всю честную компанию в ресторан, вернется поздно.
От ужина я отказываюсь под предлогом, что нужно выполнить много заданий на завтра. Под тем же предлогом удается избежать маминых распроссов о первом учебном дне. Папа занят в мастерской, предусмотрительно открыв дверь, чтобы было видно внука в саду. А Юсси так увлечен наблюдением за каштаном, что мою честную попытку расспросить его об экскурсии отметает нетерпеливым взмахом перепачканной ладошки.
И я сбегаю под спасительное укрытие чердака. На кровати – безукоризненно разглаженное покрывало. Ни следа моих утренних сборов: вся одежда аккуратно возвращена в шкаф, украшения разложены по шкатулкам. Я чувствую легкий укол в сердце. Ну, вот зачем Ивар это делает? Даже если я что-то и не успела, а он, забежав переодеться, застал хаос в комнате, зачем демонстративно все убирать? Я бы и сама справилась!
Усилием воли заставляю себя доделать тест, благо после слез, пролитых под надежным укрытием зеленых листьев беседки, мне стало значительно легче. Остальные тесты я прохожу внимательно, но, к счастью, они не задевают чувствительных струн моей души. Внимательно изучаю расписание. Интересно, зачем нам спортивные занятия и лекции по искусству? Я думала, что здесь будут только психологические дисциплины.
Ввожу в информер код заполненных страниц, потом сгребаю листы в стопку и растерянно оглядываюсь. Шредера у меня дома нет, а нести бумаги на работу как-то глупо. Просто их порвать? А, может, сжечь? Долго разглядываю аккуратно сложенные дрова у камина, пока не осознаю, что разжигать его не умею: этим всегда занимается Ивар. Но образ освобождающего огня уже пляшет перед глазами, и я спускаюсь в сад.
