Не в силах пошевелиться, Амадин беспомощно смотрела на Великого инквизитора, осознавая, что развязка близка.
Он подошел, небрежно оперся на перила и чуть подался вперед, внимательно вглядываясь в глаза девушки, которая продолжала стоять, с каким-то отчаянным вызовом глядя ему прямо в глаза.
– Уведите обвиняемую в камеру! – приказал распорядитель, растерянно пытаясь сообразить, что делать. Жандармы двинулись вперед. Судя по дернувшемуся уголку рта, герцогу это не понравилось.
– Обвиняемая идет со мной, – бросил он через плечо и, еще раз скользнув взглядом по хрупкой фигурке, приказал:– Снимите с нее кандалы.
– Ваша светлость, позвольте, обвиняемая может быть опасна…
– Опасна? Мне? – с издевкой переспросил герцог.
Служащий смутился:
– Простите, ваша светлость…
– Выполняйте, – инквизитор мотнул головой в сторону девушки и посторонился, давая возможность исполнить приказ.
– Сейчас, сейчас, – судебный секретарь подскочил и суетливо начал снимать браслеты, неловко дергая цепь и тревожа раны на запястьях, но в сравнении с болью от искавшей выхода с эмоциями магии это было сущей мелочью.
Служащий особенно сильно дернул за цепь и Амадин со свистом выдохнула сквозь зубы.
Герцог, все еще стоявший у перил, едва заметно улыбнулся и дотронулся до ее ладони, боль вгрызавшаяся в запястья все сильнее внезапно отступила.
И тяжелый пульсирующий узел гнева в животе развязался.
От облегчения Амадин чуть не рухнула обратно, но ее удержали.
– Шевелись, раз его светлость требует! – девушку бесцеремонно пихнули вперед, к герцогу. Показалось, или глава Великого Инквизитора гневно сверкнули.
– Поль. вам следует научиться быть более вежливыми с дамами, – подчеркнуто спокойно заметил он.
Служащий побледнел и вытянулся в струнку.
– Виноват, ваша светлость!
– Свободен! – процедил герцог. – И, господа, не забудьте передать протоколы сегодняшних заседаний моему секретарю!
Не дожидаясь ответа, он подхватил девушку под руку и повел к едва заметной дверце, через которую входили судьи.
– Куда это он ее тащит? – заволновался кто-то в зале.
– Дык это, на благонадёжность проверять! – глубокомысленно заметил какой-то мужик. – Проверит раз пять, да и отпустит!
Предположение было встречено смехом и улюлюканьем. кто-то на галерке начал возмущаться вседозволенностью властей, но его быстро вывели из зала.
Амадин ожидала, что ее отпустят, как только дверь за спинами захлопнется, но цепкие пальцы герцога продолжали до боли сжимать плечо.
Широким шагом инквизитор пересек судейскую и вышел через другую дверь, волоча девушку за собой. Ошеломленная всем случившимся с ней, она не возражала, послушно семенила следом. Удивленные взгляды и перешептывание за спиной заставляли выпрямиться и делать вид, словно ничего не случилось. Самообладание подвело, когда они подошли к стеклянной галерее, соединявшей здания. При одной мысли что ей придется пройти в тюремном платье на виду у всего города, ее замутило.
– Нет! – Амадин покачала головой.
– Что? – инквизитор впервые за все это время посмотрел на свою пленницу.
– Я… эти буквы… – дыхание перехватывало не то от быстрого шага, не то от волнения.
Странно, но герцог сразу все понял. Весело усмехнувшись, он повертел головой.
– А, Тристан! Ты все еще здесь?
Похолодев, Амадин смотрела, как муж подруги приближается к ним. Она низко опустила голову, надеясь, что мужчина не станет всматриваться в ее лицо.
