– Я всё решил, – начал Дон, закончив приём пищи, приготовленной для него Элли.
– Мы едем тоже? – опередила она его.
– Да, – он задумчиво окинул взглядом дно пустой металлической тарелки.
– А как же остальные?
– Я думаю, они также рано или поздно съедут. – Он поковырял пальцем у себя в зубах, пытаясь вытащить остатки застрявшей овсяной шелухи. Поправив очки, и немного сдвинув их на нос, взглянул на внучку:
– Ты и сама всё прекрасно понимаешь, медлить уже нельзя. Того и гляди паромы перестанут отправлять. Что тогда? Ждать транспортника затерявшегося?
Элли, убирая утварь со стола, внимательно слушала.
– Да и готовились мы к этому давно…
– То есть, ты уже определённо знаешь, куда нам стоит податься?
– Тут, как и с моим «экспериментом», знаю примерно. Но, я думаю, тебя это не должно так волновать, в твои-то годы, – он улыбнулся. – Уж о тебе-то я позабочусь.
– А кто позаботится о тебе тогда? – прищурилась она.
– И в правду, ты смышлёная не по годам.
Элли скорчила гримаску. Не проходило и дня без этих дедовых слов.
– Значит, завтра вечерним паромом отправляемся в Примум. Там у меня есть знакомые, которые помогут втянуться в городскую жизнь.
– Мне всё собирать по списку?
– Да, будь так добра. А я попытаюсь отобрать всё самое необходимое из моих личных вещей, – он кивнул в сторону своей «лаборатории».
С момента прибытия последнего торгового корабля на фермерское угодье номер десять-десять прошло более восьми месяцев. Запасы провизии подходили к концу. Новое Правительство молчало. Староста Мэтью Сигл, не оповестив никого из жителей, улетел первым. Для всех остальных это послужило негласным сигналом к началу вынужденного переселения.
Список вещей, необходимых в путешествии, Дон составил давно. Всё самое ценное, включая скромные сбережения в виде трёх тысяч семи ста пятидесяти трёх монет нового правительства, спрятанных в чемодане, ждало своего часа. Элли же была отведена почётная роль ответственного за экипировку их экспедиции по вышеуказанному списку.
– Деда, – обратилась она к нему, – я вот подумала, а что если с тобой что-то произойдет? – её голос задрожал.
– Элли, ну ты чего? – тут же взялся приободрять её Дон, хорошо знавший, как тяжело далась девочке уже однажды пережитая ей потеря близкого человека.
– Ну как чего, вот уедем, и вдруг я там останусь одна?
– Даже и думать не смей. Одна ты не останешься! – уверенным голосом произнёс Дон. – Во-первых, я никуда не денусь! Это исключено! Думать забудь! А во-вторых, мы приедем к моим хорошим знакомым, и мы больше не будем одни!
Девочка умолкла. Она не хотела продолжения этого разговора. Элли просто испугалась своих мыслей о том, что могло бы произойти с ней или её единственным родным человеком.
Уже засыпая, завернувшись в пуховое одеяло, оставленное ей семьей Мьюз при отлёте, она подумала: «Кто же они, эти дедушкины знакомые?
И насколько хорошо он их знает? И почему он ничего мне не рассказывал о них раньше? А может, и нет никаких знакомых, и он это говорит, чтобы я не волновалась о том, что может случиться? И почему деда всегда говорит, что я умная не по годам, но при этом никогда не рассказывает всё подробно? Может, он и сам ничего не знает? Нет! Такого быть не может. Он действительно самый умный человек из всех, кого я знаю…».
«Что это такое… тяжёлое… давит…» – Элли сквозь сон чувствовала тяжесть у себя на груди. Просыпаться еще не хотелось, она любила хорошенько выспаться, впрочем, как и её дед. Но сон уже был нарушен. Она перевернулась на бок и приоткрыла глаза. Лучи солнца уже вовсю пробивались через металлические жалюзи окна. Взглянув на электронные часы на тумбочке, она невольно фыркнула.
