И ответы, естественно, обусловлены этой логикой и процедурами. Часто подследственный выстраивает защиту, стараясь контролировать множество элементов ситуации. Он тщательно избегает разговоров на опасные для него темы, отвечает на вопросы следователя таким образом, чтобы не привлечь к ним внимание, напротив, зацикливается (застревает), не замечая того, на других темах, наконец, возражает против «произвольного» и опасного, как он считает, истолкования следователем излагаемых подследственным событий. Профессор Л. Б. Филонов считает, что оборона подследственного разрушается в том случае, если удается разгадать его тайну (то есть скрываемое обстоятельство), причем достаточно одного звена контролируемой системы, а далее возникает эффект домино и защита как бы теряет смысл. Именно на это направлены вопросы следователя. Скрываемое обстоятельство, объясняет Филонов, является рациональным моментом. Если этот момент раскрыт, то настаивание на нем противоречит рациональной логике. Подозреваемый испытывает фрустрацию и предпочитает сознаться и рассказать о том, что было на самом деле52. Это позволяет предположить, что в определенном смысле работа следователя сводится к переводу подозреваемого из, условно говоря, закрытой коммуникации в понимающую коммуникацию.
Конструирование идеальных объектов и понятий
Попробуем теперь охарактеризовать сферу вопрошания и коммуникацию вопрошания уже безотносительно к кейсам.
Сфера вопрошания, как мы и предположили, представляет собой особую практику, которую описывает (реконструирует) исследователь, изучающий вопрошание. Одна из сущностных характеристик практики состоит в том, что она задает целое, в данном случае целое для вопрошания; другая характеристика – анализ практики – позволяет получить истинные знания относительно явлений (здесь: вопросов и ответов), которые в нее входят. Реконструкция практики означает, что есть проблемы и подход, с точки зрения которых практика и, соответственно, вопрошание рассматриваются. В данном случае это проблемы методологического осмысления вопрошания и построения теории вопрошания.
Сфера вопрошания может быть охарактеризована в широком смысле слова как техническое и коммуникационное условия построения коллективного действия. Техническое – поскольку вопросы и ответы представляют собой семиотические инструменты (они были когда-то изобретены), а коммуникационность обусловлена тем, что понимание и употребление вопросов и ответов предполагает выстраивание определенных отношений между индивидами. В свою очередь, вопрошание как техника и коммуникация обеспечивает управление и организацию коллективного действия.
В коммуникации вопрошания, вероятно, можно различить две фазы:
– исходную, которую назовем ситуация вопрошания: в ней выстраиваются и определяются позиции коммуникантов (вопрошающего и отвечающего);
– фазу разворачивания и протекания процесса коммуникации, или процесс вопрошания.
В ситуации вопрошания коммуниканты осознают (в доступной им форме), с одной стороны, различие своих позиций (видений, положений), с другой – необходимость (повязанность) совместной коллективной деятельности. Кроме того, вопрошающий часто (но не всегда) настраивается в смысле предположения, касающегося позиции другого коммуниканта.
Например, в коммуникации «следователь – подозреваемый» следователь, приступая к работе, уже в первой фазе прикидывает, что собой представляет подозреваемый, какую позицию он занимает (будет ли признаваться сразу, или уйдет в глухую защиту, или поведет игру, или просто растерян и пр.). Если же говорить о процессе коммуникации, то он детерминируется по меньшей мере пятью факторами: особенностями сферы вопрошания, ситуацией вопрошания, способами и средствами, применяемыми коммуникантами (вопросы и ответы, схемы, рассуждения, стратегии общения и работы), наконец, уникальными характеристиками коммуникантов.
