– В каком это смысле – закрыт? – Брайан навис над стариком, – мы тут все из–за тебя переругались…
– Из–за себя вы переругались, из–за жадности своей! – не поднимая век, изрек старик. – Если уж так хотели, чтобы реликвия не оставалась в поселке, достаточно было, чтобы кто–нибудь один выкупил ее за медяк и доставил в Эдем. А вам, видишь оно как, обладать ей захотелось! Каждому врозь, а не вместе!
– И Эриха еще обидели, – Катрин смущенно отвела взгляд в сторону. – В городе он за нас за всех платил: и за вход, и за ресторан, и даже за завтрак в буфете. А мы ему предъявляли, что он транжира.
– Не мы, а Брайан, – повернувшись спиной к остальным, пробурчал Патрик, сгорая от стыда. – Надо Эриха догнать и извиниться.
– Легко сказать, догнать, – Брайан сплюнул. – Этот ловкач утащил с собой карту, на которой был обозначен маршрут. Пока мы тут выясняли отношения, его и след уже простыл.
– Всё, мы теперь не успеем к сроку, – Хелен закрыв лицо руками шлепнулась задом на завалинку, рядом со стариком.
– Это моя завалинка, – тут же встрепенулся старик. – Хочешь сидеть, плати деньгу.
– Тьфу ты, старый сквалыга, – Хелен поднялась, отряхивая штаны.
– Вот, – Катрин протянула Брайану свиток. – Эрих не забирал карту, она все время была у меня.
– А куда же он без нее ушел?
– Наверное, запомнил маршрут, – Катрин пожала плечами. – Он же с юных лет туризмом занимался.
– Даже если и не запомнил, это теперь его проблема, – Брайан развернул карту и сориентировался по сторонам света. – Нам на юго–восток, около двенадцати километров по песку. Часа за три–четыре дойдем, как раз к закату солнца.
– Как ты себя чувствуешь, Балачак, – Эрих повязал мальчику голову платком, на манер банданы и протянул флягу с водой. – Главное, при такой жаре, это не получить тепловой удар, попей воды.
– Дядя Эрих, а нам еще долго идти? – мальчик еле волочил ноги и доктору периодически приходилось сажать его себе на плечи.
– Вон там, на бархане, видишь большой камень, – Эрих показал рукой на чернеющий на фоне заходящего солнца валун. – Вот от него до поселка около двух километров, если, конечно, мне не изменяет память. Так что, через час будем на месте.
– Я устал, – Балачак сделал глоток. – Мы раньше жили возле пустыни, но я никогда туда не ходил, только папа с сестрой иногда на арбе ездили.
– А ты помнишь, как называлась твоя деревня? И зачем твой отец ездил в пустыню.
– Не–а, – мальчик покрутил головой. – Я даже маму не помню. А в пустыню они ездили в какой–то поселок, чтобы продавать там посуду. Папа у меня гончар. Очень хороший!
– Ладно, доберемся до Эдема, выясним, и про деревню, и про папу твоего! – доктор и мальчик преодолели подъем и оказались на гребне бархана, возле огромного валуна. – Ты пока посиди в тени, а я взберусь на камень и осмотрюсь.
Посмотрев с трехметрового камня в сторону планируемого пути, Эрих увидел большой оазис. Он огромным, разлапистым зеленым пятном выделялся на желто–коричневом песке пустыни. Доктор довольно крякнул и уже собирался спуститься вниз, когда увидел с той стороны, с которой они только что пришли, четыре силуэта. Фигуры безмолвно и неподвижно расположились на песке, не подавая признаков жизни.
– Этого только не хватало, – Эрих спрыгнул на песок и обратился к Балачаку. – Посиди пока здесь, я скоро вернусь.
***
Первым Эриха увидела Катрин и издала радостные звуки охрипшим голосом, при этом интенсивно махая руками.
