Этим и воспользовался случай.
Бесцветный Владимир Львов (однофамилец князя), бывший второстепенным министром в правительстве Керенского и наблюдавший из своего угла за назревавшими событиями, внезапно решил вступить в игру. 22 августа он сообщил Керенскому «о грозящей ему крайней опасности», присовокупив для важности, что действует «по поручению групп внушительной силы». Львов предложил Керенскому выступить посредником между ним и Корниловым. Заподозрив неладное, Керенский сделал вид, что согласен и решил посмотреть на дальнейшие действия Львова. Тот же, уверившись в своей миссии, ринулся в Могилев к Корнилову, где и сообщил тому о согласии Керенского на переговоры, после чего предложил генералу сформировать свои требования. Корнилов, думая, что Львова прислал Керенский, повторил свои требования, при этом ужесточив по такому случаю свои формулировки. С этими жесткими требованиями Львов и вернулся в столицу и 26 августа сообщил о них Керенскому. При этом от себя он добавил настойчивые пожелания своему патрону как можно скорее выехать из столицы и перебраться в Могилев под защиту армии и Корнилова.
Получив таким образом подтверждение худшим своим подозрениям насчет Корнилова, Керенский решил действовать, не теряя ни минуты. Арестовав Львова, он тотчас отправил в Ставку приказ Корнилову передать свой пост начальнику Генерального штаба генералу Лукомскому и явиться в Петроград. Ошеломленный Лукомский тут же телеграфировал главе правительства, что «остановить начавшееся с вашего же одобрения дело невозможно… Ради спасения России вам необходимо идти с генералом Корниловым… Не считаю возможным принимать должность от генерала Корнилова». Поскольку части Крымова продолжали двигаться на Петроград, Керенский отдал приказ об их остановке – приказ его не был исполнен. И поэтому 27 августа Керенский опубликовал заявление главы правительства «о мятеже генерала Корнилова», об отстранении его от должности и о переводе Петрограда на военное положение.
В ответ Корнилов был вынужден в тот же день опубликовать свое заявление, в котором генерал указывал, что не он посылал Львова к Керенскому, а наоборот, – тот сам прислал его в Могилев, и, таким образом, против главнокомандующего была организована «великая провокация, которая ставит на карту судьбу Отечества». «Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, – писал рукою Завойко генерал, – заявляю всем и каждому, что мне ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ – путем победы над врагами – до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад своей новой государственной жизни…». В этот критический момент Милюков, Львов и другие заговорщики совместно с британским послом Бьюкененом стали уговаривать Керенского передать власть «авторитетной личности», а именно – генералу Алексееву.
И растерявшийся Керенский почти уже согласился.
Но Петроградский Совет и большевики внезапно призвали рабочих и солдат столичного гарнизона к сопротивлению генералам и развернули широкое противодействие наступавшим частям Крымова. Рабочим были розданы 20 тысяч винтовок, с которыми те засели в срочно вырытых ими же окопах на подходах к столице. Профсоюзы дезорганизовали связь и пути сообщения вокруг Петрограда. Солдаты и рабочие взяли под свой контроль порядок на улицах. Войска Крымова вскоре были остановлены на подходах к столице без единого выстрела – одним саботажем путейцев и языками агитаторов.
