Кто же мог стать государем в тех условиях?
Только тот, кто сумел бы завоевать поддержку всех трех основных сил заварившейся в стране Смуты – народа, знати и войска; а если это было невозможно, – то поддержку сильнейшей стороны, каковой тогда, без сомнения, был народ. Войска были скованы германцами на фронте, а знать пребывала в эйфории от свалившейся на нее «свободы». Опомнившись, впрочем, первой, она попыталась использовать армию во главе с Корниловым. Этот популярный генерал «с львиным сердцем и овечьей головой», уже успевший показать себя врагом советов, оказался втянут ею в трагическую и нелепую историю, похожую на историю с ГЧКП 1991 года. Роль Горбачева в августе 1917 года сыграл Керенский, роль ГКЧП – Ставка во главе с Корниловым, а роль ельцинских «демократов» – большевики во главе с Лениным. Отличие состояло только в том, что вождь большевиков в тот момент скрывался в Финляндии и потому не мог руководить своими соратниками лично.
Получив пост главнокомандующего и видя поддержку своих требований со стороны «мыслящей России», генерал Корнилов, подстрекаемый к тому и своею «правой рукой» – финансовым и политическим авантюристом Завойко, – сразу же после московского совещания стал готовиться к использованию армии для наведения порядка в столице. С этой целью он сформировал специальный корпус из дивизий донского, северокавказского и сибирского казачества под командованием генерала Крымова, и 21 августа приказал ему двигаться к Петрограду, в котором на 27 августа было намечено широкое празднование полугодия революции.
Одновременно, действовавший из Могилева Союз офицеров готовил на этот день провокацию в столице, стремясь организовать там выступление большевиков, которое и дало бы повод ввести в город части Крымова. Подготовке провокации помогали и правые газеты, распускавшие слухи о якобы готовящихся беспорядках. А переодетые агенты Союза офицеров подстрекали к тому в казармах солдат Петроградского гарнизона. Таким образом, Корнилов оказался втянут в сложную и опасную интригу, направленную, впрочем, против Советов вообще и большевиков, в особенности, но не специально против Керенского. Последнего надеялись привлечь на свою сторону в конце событий, ибо наведение порядка в стране отвечало и его интересам.
Со своей стороны, Керенский, отчасти идя навстречу требованиям Корнилова, отчасти стремясь к тем же целям, что и заговорщики-офицеры, готовил на эти дни обнародование соответствующих декретов, что и действительно могло вызвать волнения столице. Поэтому 23 августа Керенский послал своего помощника Савинкова в Могилев к Корнилову, чтобы заручиться его поддержкой. Корнилов же, видя, что и сам глава правительства решил действовать в том же направлении, полностью поддержал Керенского на переговорах с Савинковым и сообщил ему о движении к Петрограду корпуса генерала Крымова. Корнилов и Савинков договорились, что эти войска будут введены в Петроград по приказу самого Керенского 29 августа. С этой договоренностью Савинков вернулся в столицу и сообщил о ней главе правительства.
Таким образом, до 26 августа Корнилов и Керенский действовали заодно и имели при этом общую цель – разгром большевиков, отстранение от власти Советов и формирование нового правительства во главе с диктатором. Однако Керенский при этом видел в роли диктатора самого себя, тогда как Корнилов, сильно сомневавшийся в способностях Керенского, не исключал и того, что эту роль ему придется в конце концов взять на себя. В итоге оба заговорщика не доверяли друг другу и строили, помимо совместных, и свои собственные планы.
