Однако на фронте дела по-прежнему шли плохо. 7 июля в столицу пришли сообщения о новом, еще более тяжком поражении русских войск от немцев. Чтобы остановить бегущих солдат, пришлось использовать заградительные отряды, и 12 июля правительство восстановило смертную казнь на фронте. 19 июля Керенский сместил Брусилова и заменил его решительным и популярным у правых Корниловым, который сразу же потребовал от правительства не только отмены Приказа №1, но и возвращения военно-полевых судов в армии, введения смертной казни также и в тылу, перевода столицы на военное положение и упразднения всех Советов.
Знать рукоплескала программе нового главнокомандующего и слала ему приветственные телеграммы от имени «всей мыслящей России». Керенский же тут же пожалел о своем назначении и стал рассматривать вариант замены Корнилова на более покладистого Черемисова. Понимая однако необходимость укрепления дисциплины на фронте и своей власти в Петрограде, чей гарнизон подчинялся не столько правительству, сколько Совету, Керенский поручил своему помощнику Савинкову подготовить совместно с Корниловым более приемлемую редакцию его программы.
Но 20 июля немцы без сопротивления заняли портовую Ригу, что привело к новому взрыву недовольства правительством и к отставке теперь уже и самого князя Львова. 24 июля место Львова занял наконец Керенский. Эсеро-меньшевистский ВЦИК объявил о поддержке этого назначения и о признании им «неограниченной власти» нового правительства.
Таким образом, к августу 1917 года двоевластие в стране формально закончилось и вся власть, наконец-то, оказалась в руках «Александра IV», как окрестили к тому времени Керенского современники. Временное правительство «министров-капиталистов» кануло в Лету.
Почему же не удержал власть Александр Керенский?
Н.М.: Государем становятся либо по закону, как Николай; либо благоволением подданных, как Михаил Романов и Василий Шуйский; либо силою оружия и личной доблести, как Петр Великий и Владимир Ленин; либо, наконец, – милостью судьбы, как Горбачев и Керенский. Последним легко приобрести власть, но удержать ее трудно. Как бы перелетев весь путь к цели, они сталкиваются со множеством трудностей впоследствии. В таких случаях государи всецело зависят от воли фортуны и тех, кому они обязаны властью, то есть от двух сил, крайне непостоянных и прихотливых; удержаться же у власти они не могут и не умеют. Не умеют оттого, что человеку без особых дарований и доблести, прожившему всю жизнь в скромном звании, негде научиться повелевать; не могут оттого, что не имеют союзников и надежной опоры. Эти невесть откуда взявшиеся властители, как и все в природе, что нарождается и растет слишком скоро, не успевают пустить ни корней, ни ответвлений, почему и гибнут от первой же непогоды. Только тот, кто обладает истинной доблестью, сумеет при внезапном возвышении не упустить того, что фортуна сама вложила ему в руки, то есть подвести под свое положение необходимые опоры, которые другими закладываются еще до их возвышения. Примерами таких искусных политических зодчих могут служить у вас в прошлом Екатерина II и в настоящем – Владимир Путин, которому власть досталась тоже случайно, по очередному капризу заигравшегося Ельцина. Тем же, кто не обладает подобной доблестью, приходится рассчитывать лишь на милость возвысившего их случая, в надежде на то, что он и далее будет к ним благосклонен. Но этим упованиям, как правило, быстро приходит конец.
