Настоящий Гектор Старцев наверняка бы расстроился до глубины души после таких слов от родителя. Я же просто стоял и смотрел, как «Чехов» удаляется хромающей походкой.
Выждав немного, отправился следом, старательно запоминая дорогу.
Мы спустились к океану, отойдя от центра километров на пять, и оказались в узком квартале, зажатом между портом и заводами. В тупике между двух пятиэтажек стояло наше родовое гнездышко – двухэтажный особняк, выглядящий, как декорация из фильма ужасов.
Стоило мне свернуть на захламленную улочку, как навстречу шагнули четверо молодых ребят в замызганных плащах и грязных картузах. Шмыгая разбитыми носами и поигрывая раскладными ножиками, малолетние «острые козырьки» приблизились и перекрыли путь.
– Здорово, дядя, – просипел самый старший и рослый, закинув на плечо кривую трость с тяжелым ржавым набалдашником. – Далеко собрался?
– А ты, собственно, кто? – решил немного подыграть. – И с какой целью интересуешься?
– Мы – сборщики налогов, – верзила сплюнул через наполовину сколотый передний зуб. – Хочешь пройти – плати рубль. Хочешь уйти – гони два.
Дореволюционные гопники осклабились и захихикали в предвкушении скорой поживы.
– Справедливые расценки, – усмехнулся, нацелившись на латаные-перелатаные штаны главаря. – Но я не собираюсь платить тому, кто ссытся от одного моего вида.
– Ч-что?
Парнишка изменился в лице, чувствуя теплую влагу между ног.
Я поддал напора, и ручеек зажурчал по брусчатке. Разбойник вытаращил глаза и схватился за пах в тщетных попытках перекрыть струю.
Запрыгал, затопал на месте со столь изумленной физиономией, что подельники не удержались и схватились за животы.
– Это не я! – вожак чуть не плакал. – Оно само!
– Конечно, само! – дверь ближайшего подъезда с грохотом распахнулась, и на крыльце показался Марк.
Застегивая на ходу ширинку, брат подошел к нам и отвесил «ссыкуну» звонкую затрещину.
– Ты че, Петруха, своих не узнаешь? Это же Гектор!
– Д-дядя Гек? – пролепетал юнец.
– Ага. Он в твоем возрасте на войну ушел и только сейчас вернулся. Его и впрямь хрен узнаешь, так что на первый раз косяк прощаю. Но если оплошаешь снова, в трусах будет уже не вода – с колдунами шутки плохи.
– П-простите! Больше не повторится – зуб даю!
– Брысь отсюда!
Ребятки разбежались по подворотням, а мы с Марком направились к дому.
– А где Афина? – брат повертел головой. – Она же пошла за тобой в участок.
– Афину… – вздохнул, собираясь с мыслями, – похитили.
– Что?! – Марк распахнул рот и выпучил глаза, что тот гопник минуту назад. – Как?!
Хотел ответить то же, что и отцу, как вдруг нас окликнули:
– Капитан! Капитан!
Оглянувшись, увидел на границе проулка мальчишку лет десяти – грязного и чумазого настолько, что под слоем копоти терялись черты лица. Мальчик сжимал в кулачке конверт.
– Капитан, вам письмо!
Он бросил ношу и со всех босых ног припустил прочь. Я же взял послание и осторожно прощупал – ничего подозрительного, просто лист бумаги. И на листе корявыми печатными буквами красовались всего два слова:
Не лезь
А в правом нижнем углу будто гербовая печать алела сургучовая клякса, к которой приклеили тонкую рыжеватую прядь.
