Чудесное спасение и краткие мгновения настоящего счастья запечатлелись в памяти навсегда. Всю оставшуюся жизнь они служили Полине недостижимым эталоном высшей радости, на которую только способен человек. Но те же воспоминания становились источником извечной печали и невыносимых страданий, потому что Антона уже давно не было в живых. Вместе с ним умерла и надежда на лучшее, оставив в душе после себя выжженную солнцем пустыню, в которой нет и уже не будет ничего. Как жить без любви, Полина не знала. Её изувеченная душа просилась на волю. С каждым днём незримая связь с телом становилась всё слабее, и жизнь в нём медленно угасала.
Уже давно ничто не радовало Полину, и она тщетно пыталась забыться в работе или во сне. Её прелестный ребёнок был не в силах понять, почему мама так часто плачет по ночам. К счастью, история о попавшей в глаз соринке всё ещё работала. Но рано или поздно взрослеющая дочь осознает, что каждый день она напоминала маме того, кого уже не вернуть.
И вот теперь Полина отрешилась от всего. Зачем ей жизнь, в которой нет любви? Пусть на смену начинающимся мукам удушья поскорее придёт блаженное забвение всего и вся. Веки медленно сомкнулись, и стало темно. Колени, правая рука, а потом и лицо коснулись шелестящих листьев, терпкий вкус которых был похож на прощальный поцелуй.
Простившись с этим миром, Полина жаждала лишь одного – поскорее увидеть Его. Всё остальное уже не имело значения. Даже собственная смерть, казалась ей не более, чем неизбежной формальностью, после которой можно будет, наконец-то, отдохнуть.
По какой-то причине старуха с косой задерживалась. К удивлению Полины муки удушья стали постепенно отступать. Через несколько секунд они исчезли совсем, забрав с собой и ком в горле, который не давал дышать. В груди стало теплеть, словно проснувшийся там миниатюрный ядерный реактор вдруг ожил и вспомнил своё предназначение. Согревающие потоки разливались по всему телу, даря восхитительное ощущение тепла и уюта.
Полина, всё еще не веря своему чудесному спасению, осторожно поднялась на ноги, а затем стряхнула с волос и одежды сухие листья. Она уже собиралась продолжить свой путь к выходу из парка, как впереди появился тёмный силуэт. Оторвавшийся было от земли кроссовок вернулся на прежнее место, и Полина остановилась, как вкопанная. Она изо всех сил пыталась рассмотреть хоть что-то – тёрла кулаками заплаканные глаза, а затем старательно прищуривалась, наклоняя голову то вправо, то влево. Поначалу увидеть что-либо ещё, кроме загадочного силуэта, не было никакой возможности. Заходящее солнце светило прямо в глаза и совершенно не собиралось облегчать жизнь Полине. Однако через несколько минут оно внезапно скрылось за вершинами деревьев, и очертания незнакомца стали приобретать новые детали.
Этот высокий и крепкий человек был явно издалека. Его длинный тёмно-серый плащ едва касался земли, а широкий капюшон надёжно скрывал лицо, оставляя на свету лишь плотно сжатые губы и подбородок. Из-за грубых и потрёпанных перчаток руки незнакомца казались просто огромными. Они, словно сжимали невидимое оружие, от которого всё ещё веяло сокрушительной мощью. Запылённые сапоги на ногах загадочного странника выглядели так, будто в них он побывал во многих далёких местах и прошёл не один десяток километров. Несколько кожаных ремней туго перетягивали могучее тело, словно пытались сдержать необузданную силу дикого зверя, рвавшегося на волю. Полина уже отчаялась понять, кто же стоит в двадцати шагах от неё. В этот момент что-то смутно знакомое промелькнуло в этом суровом облике, а ядерный реактор внутри заработал ещё сильнее. Незнакомец откинул капюшон, медленно снял перчатки, а потом посмотрел на Полину так, словно взглядом осторожно коснулся её души.
