– Свои это, – недовольно ответил чей-то голос из темноты. – Не дёргайтесь вы так. Всех зомби распугаете.
– Свои, так свои, – нехотя опустила ствол Полина. – Удалось что-то узнать?
– Только не томи, Мотор, – нетерпеливо добавил Весельчак, совершенно не заметив, что его голос прозвучал, как чужой. – А то мы тебя заждались уже.
– Тут два лифта, – шёпотом начал рассказывать Мотор, с удивлением повернув голову в сторону Весельчака. – Каждый из них с обратной стороны защищён герметическими противоударными воротами. Всё закрыто намертво. Во время ударной волны они должны были обеспечить надёжную защиту шахты лифта. Но видно не пригодились. А вообще, здесь раньше бомбоубежище было. Только его, похоже, ещё до войны забросили. Подъёмный механизм лифта целый – даже смазка сохранилась. Да и проводку крысы не успели погрызть – видно невкусная для них оказалась. Но питание на электромотор всё равно не поступает. Зашёл в дизельную. Гермодвери там нараспашку, но щитки с виду в порядке, да и генератор на месте. Только ничего не работает и видно уже давно. Вентиляционную шахту похоже завалило, так что солярой прёт – хоть противогаз надевай. Кстати, тут их полно – запакованные ящики вдоль стен стоят. Да и другого добра тоже навалом. Надо бы сюда позже наведаться с внезапной проверкой и конфискацией имущества. А с лифтом ничего не выйдет. По крайней мере, сегодня. Так что пока только пешком, как я и говорил с самого…
– Тихо, Мотор, – прервала его Полина и показала рукой в сторону центрального коридора бункера. – Слышишь?
Секунд тридцать все напряжённо всматривались в непроглядную тьму, осторожно разрезая её плотными лучами света от тактических фонарей. На стенах повсюду виднелись патриотические плакаты советских времён. На ближайшем из них красовалась надпись: «Дал кровь – спас жизнь». Ниже располагалось несколько картинок: румяная девочка с цветами, медаль «Почётный донор» с красным крестом внутри звезды, фотографии награждённых доноров и их количество в СССР по годам.
Все застыли на своих местах, словно изваяния. Снова и снова они вслушивались в звенящую тишину, изо всех сил стараясь не замечать удушливый запах гари, солярки и мёртвой плоти.
– Вроде тихо, – пожала хрупкими плечами Молчунья, нервно сжимая верную СВД1.
– Я тоже ничего не слышу, – отозвался из полумрака Весельчак. Он уже вполне пришёл в себя и даже решился пошутить. – Может крысы шалят?
– Ну, ты даёшь! – не оценил юмора внезапно появившийся из темноты здоровяк. В его руках массивный «Печенег»2 выглядел аккуратной детской игрушкой. Казалось, что само оружие и заполненная до отказа разгрузка не создают пулемётчику никаких проблем, несмотря на свой внушительный вес. – Сам ты крысы! Что, правда, ничего не слышишь? Тогда шапку с ушей сними и сразу всё поймёшь. Вон оттуда к нам приближаются десятка четыре бойцов, – он показал стволом в сторону центрального коридора. – И что-то подсказывает мне, что это совсем не люди. В любом случае минуты через две-три они будут здесь.
– Медведь, лучше б ты что хорошее сказал. Просто для разнообразия, – огрызнулся Весельчак. – А ведь так тихо было. Даже скучно. Нет же – припёрлись! Вот же нечисть какая, – проворчал он уже в сторону, передёрнув затвор автомата.
– Разговоры отставить, свет погасить, – скомандовала Полина. – Всем рассредоточиться и занять оборону. Стрелять по моей команде. Патроны беречь. Медведь, тебя это в первую очередь касается.
