– Ма-акс! – вдруг вновь раздался крик, но теперь исходящий от Дениса.
«Потерял меня… ну и ладно», – подумал Максим, уже зайдя за угол и полностью пропав из поля зрения друга. В тот момент его больше волновал зовущий женский голос, чем брошенный друг. Макса самого удивляло такое наплевательское отношение к товарищу с его стороны, но он, забыв о принципах, шел навстречу голосу.
– Я… – вдруг чуть отчетливей раздался женский голос, но тут же был прерван.
– Ма-акс! – наперебой женскому зову кричал Денис.
«Ну, помолчи, прошу! Иди спокойно домой!» – пытался мысленно докричаться до друга Макс.
От здания веяло чем-то мрачным. Посмотрев на барак с другой стороны, Максим заметил, что люди в нем еще живут, но судя по всему неблагополучные семьи, у которых другого пристанища попросту нет. Здание старое, ветхое, того и гляди сложится как карточный домик. «И как в нем люди еще живут?!» Половина окон заколочено, а один подъезд вовсе заброшен. Только подростки пробираются туда, сквозь заваленные досками двери, чтобы побаловаться. Среди этих самых ребят на слуху ходят страшилки, что там кого-то убили, а труп так и не нашли. Поэтому любопытные пацанята бегали туда, наперекор запретам родителей.
От здания несло сыростью. У основания дома доски и цемент прогнили, покрылись мхом и плесенью. Муравейники, которым тут самое место, рядком построились вдоль холодной, серой цементной основы. Первая весенняя трава уже успела высоко прорасти, забивая старую, жухлую. Вместе с ней ютились маленькие одуванчики и мать-мачеха. Но этот «живой уголок» омрачал мусор: окурки, мятые алюминиевые банки и прочая ерунда. Даже что-то из старого домашнего обихода, например, битые тарелки, оборванные куски мебели…
Максим оглядел каждое окно: занавески на них были потрепаны, грязные, где-то их просто не было, и поэтому виднелись неприбранные мрачные комнаты, с некрасивыми грязными стенами. В некоторых окнах не хватало стекла, местами они были просто разбиты. В общем, мрачное место, вызывающее неприятные ощущения, отвращение и некоторый страх.
В одно из окон выглядывала маленькая девочка, держащая в руках потрепанного плюшевого мишку. Вид у нее был жалкий, схожий с ее грязной игрушкой: чумазое личико, растрепанные волосенки. Сердце паренька сжалось от одного только ее вида. Ему стало жаль измученную девочку, которая не по своей воле вынуждена жить, а точнее выживать, в столь ужасном месте. Очевидно, родители ее были заняты собой, непробудным пьянством и толком не ухаживали за ней, не воспитывали ребенка. Судя по всему, она даже недоедала.
Он стоял и смотрел на девочку, не замечая, что над ним сгущается тень. И заметил что-то странное, только тогда, когда девочка странно переменилась в лице. Улыбка на ее чумазом лице смотрелась недобро, хитро. Тонкие губки сжались к левой щеке, а глазки смотрели на что-то позади Максима. Выражение ее лица показалось парню подозрительным, но оборачиваться он не стал. Но когда он посмотрел на землю под ногами и увидел тень, похожую на огромного, страшного зверя, которая плавно двигалась по ямам и лужам, сердце будто ушло в пятки.
«Без резких движений! Это может напасть на тебя. Спокойно…» – наказывал сам себе Макс. Был ли это зверь или страшный амбал с дубиной наперевес – неясно. Парень уже принялся ругать себя за то, что, не подумав, пошел сюда. Может, эта самая девочка знала о грядущем и отвлекала внимание парня.
