IOHA - страница 2

В первый раз о побеге проговорилась я. – Просто. В качестве маленького путешествия, нам бы не помешало развеяться… – Эон отнесся к идее со скепсисом, но спустя пару дней осады, был все-таки инфицирован моим энтузиазмом. Не то что бы было невыносимо в саду. Скорее, работала некая примитивная химия. Да и любое однообразие, даже самое идеальное –гибло для оперяющейся души. Заранее договорившись о ночевке, мы получили от родичей уйму свободного времени. Уходя в час дневного сна, мы завернули в проулок, ведущий на фудкорт; там под руку попались бесплатные яблоки – все было закрыто. – Гадство! – прорвалось у запыхавшегося толстуна, судя по всему, не большого любителя кислого. – А я люблю! Они ассоциируются у меня со вкусом жизни. – лепетала я, перекрикивая ветер. Мы бежали прочь от белоснежного пансиона, через улицы и остальную садовую инфраструктуру. Проносясь по оскоминевшим нивам мы, как обезумившие, чесали не оглядываясь, будто за нами гнались. Просторы сменились молодым лесом, позже перешедшим в бурелом, с хлопавшими по лицу лысыми ветками, овитыми паутиной. Потом зачем-то пошел лиственный кустарник напополам с железобетонными конструкциями и разным мусором. День обуяла темень и нам занадобился ночлег. Обрести мы решили его под куском срезанного забора и ночью оцепенели как мухи.

Путешествие прервалось привратно. Дойдя пешком до столицы, мы не могли найти способ проникнуть в город, потому что город был обнесен черт возьми стеной. Стена эта была нечтом вроде храма-фортификации, представлявшей собой декоративно-устрашающую архитектонику, служившую одновременно и казенным жильем, и военной базой, и усыпальницей разночинных господ, чьи мощи распределялись по всему ее радиусу от нуля, до одиннадцати, если смотреть на нее как на циферблат, часов. Шоссе прореживало ее на большой высоте, так что пешему ребенку, пускай и весьма сноровистому, было невозможно взобраться. Попасть в город, при этом, было необходимостью крайней, поскольку только город, по нашему общему убеждению, должен был дать требующийся комплекс ощущений, чувство насыщенной отстраненности, совершенно необходимое для самопостижения.

Поразмыслив над тем, как мы можем забраться на дорогу и стоят ли свечи риска, мы решили лезть по бетонной кладке с торчащими прутьями арматуры. За них можно было хвататься. Восхождение оказалось довольно веселым занятием и мы, конечно, начали баловаться, что сразу привело к трагедии. Эон присел на уступе и плакал. Его чувства внезапно обострились. Он вспомнил удобства и сладкую негу, которой его опекали. Возможно, его охватило отчаяние от того, что он больше никогда не вдохнет запаха свежей сдобы на кухне, залитой солнцем. Никогда не услышит ласковый голос мамы, зовущей к столу. Не почувствует на своем лице прикосновения ее нежных ладоней. Он зажимал разодранную ржавой проволокой голень и хлюпал глазами, периодически паникуя.

Я растерялась. Часто нетривиальные ситуации заставляют колебаться волю инициатора, а в данном случае требовалась еще и медицинская помощь. Кровь слипалась на пальцах, не прекращая сочиться по мраморной коже. Эон сказал, что его тошнит. Нужно было действовать, но как действовать, если ты абсолютно бессилен? Глядя на него, я внезапно породила мысль. Почему у древних не было музы мотивации? Где эта нимфа эффективности и личностного роста? Ответ казался отвратительнее вопроса.