Иосиф и Сталина - страница 11

– Это маленькое пятнышко может являться процедурным огрехом, так как, наверняка, ребёнок во время обследования плакал, кричал и двигался. Но, вполне возможно, здесь имеется небольшая патология нормального функционирования мозговой деятельности. Что бы там ни было, я выписываю вам сильнодействующие таблетки и серию уколов в голову, которые надо делать в больничных условиях.

Марк знал, что когда есть сомнения в диагнозе, всегда имеет смысл выслушать мнение ещё одного специалиста. Таковым оказался врач-психиатр, приятель Марка, который работал с ним в одной больнице. Внимательно осмотрев девочку, он пришёл к выводу, что с его стороны у неё никаких отклонений нет. В тоже время он посоветовал с большой осторожностью отнестись к выписанным профессором таблеткам, которые могут привести к, необратимым для маленького ребёнка, последствиям. Окончательную точку в лечении дочки поставила Соня. Она, сквозь навернувшиеся на глаза, слёзы подчёркнуто внятно процедила:

– Я не профессор и не дипломированный врач, а простая медсестра. Но эта медсестра, может быть и не очень много, но, всё-таки, кое что понимает в медицине. Я не допущу пичкать дочку ядовитыми таблетками. У нашей любимицы, Марк, имеет место осложнение после коклюша. Может быть оно пройдёт само по себе.

То ли Соня оказалась умнее профессора, то ли прабабушка Сталины усердно молилась в синагоге, Бог смилостивился и ребёнок выздоровел.

Марк смутно помнил, что во время экзамена по небольшому курсу основ педиатрии в мединституте ему попался билет с вопросом «Сензитивный период развития ребёнка». В памяти удержалось только, что он охватывает первые шесть лет жизни детей и что в это время их организм обладает повышенной чувствительностью к воздействиям внешней среды и оказывается готовым к усвоению новых форм поведения и знаний. Из этого вытекало, что надлежало внимательно изучать психологическое поведение ребёнка, выявить, что его интересует, всячески поощрять накопление новых познаний. Переводя это на простой язык, следовало не только ежедневно, а, если и не ежеминутно, то хотя бы ежечасно заниматься с детьми. Возможно, в обеспеченных семьях, где у родителей было много свободного времени, соблюдался этот канон. Марк же, озабоченный добыванием финансов для обеспечения семьи минимальными благами, кроме основной работы, продолжал брать ночные дежурства, которые неплохо оплачивались. Два раза в неделю по вечерам он принимал в поликлинике, брал на себя руководство интернами и давал частные уроки по химии для абитуриентов, поступающих в медицинский институт. Всё остальное, что называлось словом «хозяйство», ложилось на, отнюдь не могучие, плечи Сони. Понятно, что слово это даже в малой степени не отражало огромный спектр того, что она переделывала за день. Если благородная продукция Марка выражалась в количестве больных, которых он излечил, то его хрупкая и милая жена мыла, стирала, чистила, куховарила, покупала, одевала, подметала и совершала ещё кучу незаметных и трудоёмких дел, что не выражалось в исчисляемых единицах. В список перечисленного не входило самое главное. Соня, между ворохом неотложных домашних дел, занималась самым приоритетным делом – воспитанием своих ненаглядных тройняшек в рамках периода, который её учёный муж называл умным словом «сензитивный».

Марк при наличии времени, безусловно, мог бы многое дать своим детям в области познания мира. Однако, действительность вносила свои коррективы в процесс воспитания. Его дети, сменяя друг друга, а иногда и все вместе, часто болели. Благодаря этому он освоил вторую врачебную специальность. Коллеги полушутливо и полусерьёзно называли его педиатрическим хирургом. На самом деле, серьёзного здесь было намного больше. Марк, не обращаясь к врачам в детскую консультацию, лечил своих детей от кори и свинки, краснухи и ветряной оспы, дифтерита и скарлатины. Слух о докторе, успешно лечивших больных детей, быстро разнёсся по всему району, где проживала семья Перельман. Сначала Марк отказывал соседям, убеждая их в том, что он специалист по общей хирургии. Однако те и слушать ничего не хотели, взывая о помощи к их детям. Безотказному доктору зачастую пытались всучить деньги, от которых, несмотря на их острую нехватку, он всегда отказывался. Тогда благодарностью за его услуги стали натуральные продукты. Кто-то из родителей заболевших детей работал на мясокомбинате, кто-то на кондитерской фабрике, кое-кто на овощной базе. Таким образом, обеденный стол семьи стал пополняться бесплатными, иногда даже остродефицитными, продуктами, что позволяло направлять скромный бюджет на другие необходимые цели. Одна из родительниц, детей которых исцелил Марк, занимала должность заведующей детским садом и поэтому его потомство без лишних проволочек было устроено в детское дошкольное заведение. Это имело для него важное значение, поскольку сразу после рождения детей он встал в горисполкоме на очередь для устройства своих младенцев. Как бы курьёзно это не выглядело, но, забегая вперёд, Марк со смехом, который был, разумеется, сквозь горючие слёзы, рассказывал друзьям, что когда его дети уже учились в школе, по почте пришло сообщение из гороно (городской отдел народного образования) об начале их посещения детского сада.