Иранская ядерная программа. Кто стремится в ядерный клуб? - страница 3

В глазах Исламской Республики ее ядерная программа была симптомом этого; с самого начала она была мишенью США и Европы, которые расторгли контракты, чтобы обманом лишить Иран обещанных технологий и денег, чтобы «сдерживать Иран» в лучших традициях западного империализма. Доводы шаха, изложенные более 30 лет назад, все еще остаются в силе. Необходимость диверсификации своей энергетики, связанные с этим выгоды в области науки и техники и статус, соизмеримый с его собственным статусом великой державы, были причинами, по которым Иран будет продолжать свою программу: лишения, навязанные Ирану Западом в области мирной ядерной деятельности, никогда не были приемлемы для Исламской Республики Иран.

Нам было ясно, что с постепенным сокращением запасов углеводородов ядерная энергетика в предстоящие десятилетия будет играть важную роль в обеспечении топливом в качестве третьего источника энергии после нефти и газа. Таким образом, обеспечение, защита и совершенствование национальных возможностей на ядерной стадии стали считаться необходимостью, и, несмотря на обширные международные ограничения, этот курс был серьезным, и за ним постоянно следили. Его ядерная история, что характерно, свелась к единственному афоризму: национальная потребность столкнулась с международным препятствием. Бушер, в частности, подчеркнул эту тенденцию: последовательно при трех президентах США подряд предотвращение его строительства «доминировало» в российско – американских отношениях (в то время как Европа также «следовала примеру США»).

Это означало, что у Ирана не было другого выбора, кроме как производить ядерные технологии в меру своих возможностей «в пределах своих собственных границ».

Исторический опыт слился с классическими желаниями модернизирующегося государства и нашел свое ядерное выражение в потребности в собственном топливном цикле. Столкновение между Исламской Республикой Иран и западным миром никогда не разрешится, пока возможности Ирана в различных политических, экономических, научных и технологических сферах не достигнут уровня, сопоставимого с возможностями Запада, и справедливые отношения между нами и ними не станут неизбежными. Вера в необходимость Ирана смотреть миру в лицо с позиции силы определяла ядерную политику; ситуация сейчас была опасной, но это только сделало потребность в силе более острой, без чего невозможно было отделить достижение собственного ядерного топливного цикла. Пойти на компромисс означало бы поставить под угрозу само существование режима, что, очевидно, было неприемлемо.

В июне 2003 года напряженность в тесном кругу дипломатов, входивших в Правление МАГАТЭ, была высокой. Все согласились работать через Агентство и что Иран должен приостановить обогащение урана, что означало, что следующей возможностью для принятия каких-либо существенных мер по ядерному досье станет заседание Правления в сентябре 2003 года. С одной стороны, американцы упорно настаивали на том, чтобы Иран был уличен в несоблюдении Соглашения о гарантиях и доложил об этом Совету Безопасности; с другой стороны, Генеральный директор, Движение неприсоединения и большинство европейских стран хотели больше времени, чтобы точно выяснить, что произошло в Иране. На данном этапе Лондон разделяет убеждение Вашингтона в том, что надлежащей реакцией на июньский отчет Генерального директора 2003 года было бы принятие Советом директоров резолюции, признающей Иран виновным в несоблюдении, и сообщение об этом Совету Безопасности для принятия любой юридически обязывающей резолюции, которую он сочтет целесообразной.