Установки врача Слава добросовестно выполнял, хотя ограничения давались ему непросто. Он стал уговаривать меня на дополнительные эротические игры, заниматься которыми доктор якобы настоятельно ему советовал. В благодарность за его послушание я согласилась, и оказалось, что это даже приятно…
Через два месяца, руководствуясь смутными соображениями и сомнениями, к сексопатологу я пошла одна. Довольный, что его рекомендации выполняются, он просвещал меня интимными подробностями половой жизни. Сначала я смущалась, но, благодаря его доброжелательности, осмелела и уже сама задавала нескромные вопросы…
В конце беседы он сказал, что полноценному сексу очень мешает страх забеременеть, дал адрес специалиста по контрацепции и записал на прием мужа.
В назначенное время, проводив Славу до кабинета, я отправилась по адресу, который дал мне Борис Абрамович – так звали доктора. Дверь открыла приветливая женщина и, выяснив, от кого я и по какому поводу, пригласила в комнату, оборудованную под гинекологический кабинет. Было страшновато, но когда она, ласково разговаривая, посмотрела меня, я успокоилась. После осмотра Наталья Борисовна сказала, что никаких противопоказаний нет и можно поставить спираль, лучше золотую, разъяснив все тонкости и последствия этой несложной процедуры. Услышав, сколько это стоит, я замялась в нерешительности… Но, когда она уточнила, что в эту сумму входят регулярные осмотры и консультации – согласилась.
Слава, с подачи врача, ушел в поиски литературы эротического содержания, вовлекая меня в практические занятия. Я не очень-то противилась – все-таки муж. Однако, давалось это нелегко: накачанная «железяками», атлетическая его фигура должна была, наверное, вызывать восхищение и желание, но почему-то не вызывала…
Я мучилась, не понимая, что же мне нужно.
***
В воскресенье, гуляя по городу, мы встретили компанию во главе с Виталиком. Они направлялись во Дворец искусств на выставку местного художника и уговорили нас присоединиться. Выставка мне понравилась, особенно выразительными казались эскизы и наброски, я подолгу вглядывалась в них, чувствуя живую натуру.
Позже, в кафе, обсуждая увиденное, мы, наверное, по-дилетантски, горячо спорили… Слава чувствовал себя явно не в своей тарелке: пытаясь что-то сказать, говорил глупости, вызывавшие общее недоумение. Мне было жаль его, и я старалась перевести разговор на другие, более житейские темы.
В гардеробной Виталик выбрал момент когда нас не было видно и приобнял меня чуть ниже талии – я не отстранилась…
– Позвони, – шепнул он, опуская в карман моего плаща записку.
Мы шли к остановке, и, вдруг, внезапно вернувшееся ощущение руки Виталика на бедрах затруднило дыхание… Сжимая в кулаке записку, я уже точно знала, что позвоню.
Два дня, глядя на телефон, мучилась, не решаясь…
Он словно ждал моего звонка, и голос, умолявший: «В любой день, в любое время, пожалуйста…» – привел меня в смятение.
– Хорошо, завтра в тринадцать десять на остановке возле института, – не справившись с волнением, я выронила трубку.
Вечером, сказавшись больной, попросила мужа лечь отдельно: мне не хотелось ощущать его рядом. Спала очень беспокойно, то забываясь в сладком томлении, то просыпаясь в тревоге… На работе, как ни старалась, из-за накатывающей временами нервозности так и не смогла ни на чем сосредоточиться, а после обеда, с разрешения начальства, ушла.
