И потрепав на прощанье собаку за шею, погладив кошку, всё ещё восседавшую на ней, я зашагала на службу.
– Так, парни, Шон найден, определён в надежные руки. Ротному скажу, что пристроила, потому что не подходит для службы из-за страха к взрывам. Что, кстати, правда. Сегодня у нас по плану обучение Ирмы обыску местности, обучение Чака полосе препятствий, между этим всем закрепление команд послушания и полосы препятствий с остальными собаками. И, да, надо прибить доски на высоком барьере. Вчера кто-то его разнес. На такой пускать собак нельзя. К 10 часам чтобы этот вопрос был решен.
Поставив задачи своей команде, я пошла проверять собак. Как уже стало привычным, в компании со своей любимицей.
Ирма каждый раз устраивала мне на столько эмоциональную встречу, что со стороны могло показаться, что мы не виделись минимум месяц. Было трудно решить, кто из нас кого любит больше.
Она шла рядом со мной на обходе, и стоило кому из собак посмотреть на меня не добрым взглядом, как глухой рык и поднятая на загривке шерсть тут же усмиряли агрессора.
Каждая веточка, каждая небольшая палочка поднимались собакой и навязчиво тыкались мне в руку.
– Солнышко моё, игры будут потом. Нам надо всех проверить и осмотреть, – объясняла я собаки, но та упорно настаивала на игре, заглядывая мне в глаза и мешая идти дальше. И через несколько минут такого сопротивления я неизменно сдавалась и начинала кидать ей палочку. И тут же в локалке поднимался гул. Собаки тоже хотели играть.
– Вот видишь, что мы наделали. А им, между прочем, ещё до прогулки полтора часа. Это я тебя балую, и видимо, зря, – больше себя упрекая, чем собаку, я выговариваю и прекращаю игру. Минут на десять. И снова сдаюсь.
Сегодня обход мы прошли быстро и до построения оставалось ещё 40 минут. Я взяла Ирму и мы пошли на площадку.
Привязав собаку к собаковязи, я отошла на несколько шагов, подразнила её палочкой и пошла от укрытия к укрытию, пряча палку перед собой. Обойдя всю площадку, я вернулась к собаке и показала пустые руки.
– Всё, нет игрушки, не будем играть.
Собака занервничала и закрутилась на месте.
Я отстегнула поводок. Словно стрела, метнулась она к укрытиям.
– Ищи! Ищи! – подбадривала я её около каждого.
И вот в последнем она находит свою палочку, и весело бежит ко мне.
– Умница, девочка, – хвалю я её, отбираю палочку и снова иду к укрытиям.
Стоило мне вернуться и отстегнуть её, как хитрая собака сразу помчалась к последнему укрытию. И разочарованно уставилась на меня. Палочки там не было.
– Ко мне! – скомандовала я и, похвалив, подбежавшую собаку, скомандовала, – ищи!
На секунду Ирма задержала на мне взгляд, словно переспрашивая и пытаясь понять меня.
– Ищи! – сделала я вид, что кидаю палочку в сторону первого укрытия.
И собака тут же сорвалась с места, и в правильной последовательности промчалась по укрытиям.
Радостная, с палочкой в зубах, она вернулась ко мне.
– Отлично, милая! И как тебе нравиться наша новая игра? – спросила я собаку, пристёгивая к собаковязи.
Та с готовностью уселась и терпеливо ждала команды.
Сорок минут пролетели незаметно и я чуть не опоздала на построение. Решив, что лучше явиться во время с собакой, чем опоздать, отводя её в вольер, я взяла её с собой.
– Рядовая Петрова!
– Я!
– Мне нравится ваша инициатива. Действительно, почему это кинологическая рота на построении без своих четырехлапых напарников. С завтрашнего дня на утреннем построении вся рота с собаками.
