– Давай уже скорее, а то к смерти тянет!
– Вы пили вчера? – строго спросил Сутулый, поглядывая то на мониторы датчиков, то на меня.
– Немного, – приврал я.
– Тогда на первых парах вас будет с непривычки тошнить.
– Стерплю.
– Хорошо, – Сутулый внимательно изучил какие-то цифры на приборе, кивнул. – Биоритмы в норме, все показатели входят в пределы. Можно подписывать бумаги и начинать игру.
Я не глядя расписался в подсунутом мне листе, спросил:
– Долго это все будет? Ну тест этот?
– Все зависит от вас самого. Основная цель – успешно пройти первый уровень. Так мы будем знать, что тестинг прошел успешно. Все действия ваши мы пишем, чтобы потом изучить ход игры и сделать необходимые выводы. При возникновении каких-то трудностей или при необходимости мы вас просто отключим от игры.
– Ты мне по времени скажи – сколько это будет продолжаться? – руки мои начали трястись, становилось невмоготу.
– Как только вы войдёте в игру – похмелье отпустит, – словно прочитав мои мысли, произнес Сутулый.
– Как это?
– Специальные показатели следят за вашим состоянием. В игре – как в реальной жизни, – вы будете чувствовать все – боль, удовольствие, запахи, вкусовые ощущения.
– Да черт с ним! – махнул я рукой, не в силах больше слушать болтовню этого типа. – Давай скорее закончим с этим, и я пойду.
– Садитесь тогда вот сюда.
Сутулый указал на странное кресло, сверху которого нависал купол из черного стекла. Валить бы мне оттуда на всех парах, – ведь где-то совсем глубоко в душе я все-таки почувствовал что-то неладное, – но нет, я остался. Позарился на деньги.
– Что это? – спросил я, усаживаясь удобнее.
– Это – вирт-камера.
Признаться, раньше так близко я такую штуковину не видел. Ну, то есть видел одну, но та была совсем другая, гораздо проще, не в пример этой. Тут прямо целый трон! В такую сядешь – и растаешь, как сырок в маслице! Эх, не уснуть бы! Не соврал Сутулый, все у них тут на высоком уровне.
Я взгромоздился по лестнице, уселся в вирт-камеру. Благодать! Кресло само подстроилось под особенности тела, максимально удобно расположив меня внутри.
– Как вы?
– Лучше не бывает!
– Тогда мы начинаем.
Сутулый шмыгнул к противоположной стене, где располагался огромный диспетчерский пульт, начал быстро нажимать на клавиши.
Пикнули датчики, расположенные с двух сторон головы. По коже пробежался легкий холодок. Верхняя крышка вирт-камеры дрогнула, начала медленно опускаться. Свет чуть померк. Ух! Прямо как в кинотеатре, когда начинается фильм!
Ну что, сыграем?
– А как игра то называется? – спросил я, глянув на Сутулого.
– «ISCARIOT».
– Военная какая-то бродилка? – нахмурился я. – Или какая-то историческая тема?
– Постап, – сухо ответил мой собеседник, вновь погружаясь в работу – пальцы на клаве выплясывали причудливый танец, а беспроводная мышка шуршала и щелкала, словно была действительно самым настоящим грызуном, причем болеющим бешенством.
– Тоже сойдет, – кивнул я. От этого движения стало вновь тошно. – Давай, загружай уже!
«Дотянуть бы этот паршивый день, а там ей-богу начну все с чистого листа», – подумал устало я. Эта привычка откладывать все на завтра – даже начать новую, нормальную жизнь, – в итоге и погубила меня.
