Нейт Фишер был писателем. По крайней мере, все думали именно так.
В возрасте четырнадцати лет он написал книгу под названием «Хроники яркой луны». Начиналось все как хобби. Потом, по мере того как он стал выкладывать фрагменты своего романа в Интернете, он стал набирать популярность, пока у него не появилась целая толпа фанатов, а Нейт не превратился в публикуемого автора. Он даже отправился в тур, представляя свою книгу, и засветился в нескольких утренних телешоу. И в Эллингэмскую академию тоже попал на волне этих достижений. У Стиви сложилось впечатление, что ему нравилось там по той же причине, что и ей: школа располагалась в глуши, и там его все оставили в покое. Дома же он был «тот самый» ребенок-писатель. Повышенное внимание со стороны публики ему не нравилось. Из-за социофобии каждое публичное мероприятие с его участием превращалось в кошмар. Эллингэмская академия стала спрятанным в горах убежищем, где он оказался среди тех, кто тоже занимался странными вещами. Одна беда: ему полагалось написать второй том, а писаться этот второй том не хотел. Все существование Нейта сводилось к тому, чтобы уклоняться от написания второй книги «Хроник яркой луны».
Стиви подозревала, что по этой самой причине он ей и позвонил.
– Дела идут неважно? – спросила она.
– Ты даже не представляешь, какой жизнью я живу.
– Что, так плохо?
– Как думаешь, в книге должна быть середина? – спросил он.
– Мне кажется, что середина – это то, что происходит в середине, – ответила Стиви.
– А что, если у меня есть только начало, где я рассказываю тебе обо всем, что произошло в первой книге, прибегая к всевозможным уверткам типа найденных свитков, разговоров и пьяных бардов в таверне, которые рассказывают очередному путнику эту историю, а потом типа две сотни страниц вопросительных знаков и я объясняю, где дракон?
– А поцелуйчики там есть? – спросила она.
– Ненавижу тебя.
– Ты что, не можешь ничего написать?
– Скажем так: мне надо было, чтобы Яркая луна с чем-то боролась, но единственное, что я смог придумать, – это Пульсирующий Норб. Что-то вроде дрожащей стены. Кроме трясущейся стены, названной Пульсирующим Норбом, на этой неделе мне в голову больше не пришло ничего. Ты должна вернуться обратно и прикончить меня.
– Если бы я только могла… – произнесла Стиви, нажимая кнопку светофора, чтобы перейти дорогу. – Как же мне хотелось бы познакомиться с Пульсирующим Норбом.
– Как ты там? – спросил он.
– То же самое. Родители все такие же, школа тоже остается школой. Раньше я даже не сознавала, как в ней воняет кафетерием и горячими помоями. Эллингэмская академия вся… в лесах.
Призвав чувственную память, Стиви ощутила, что ее прострелила боль, будто кто-то ударил кулаком под дых.
– Как ребята? – быстро спросила она.
– Э-э-э… Джанелль с головой ушла в любовь и свои всемогущие железки. А Дэвид, думаю…
Ага, он что-то там думает о Дэвиде. Нейт взял паузу и молчал достаточно долго для того, чтобы Стиви поняла: это неспроста. Большую часть фактов о том, что Стиви и Дэвида Истмана что-то связывало, знала только Джанелль. Дэвид был докучливым богатым мальчишкой, неряшливым и трудным. Какими бы способностями он ни обладал, – а у него явно был талант к компьютерному программированию, – ему удавалось скрывать их от школы и окружающих. В число его предпочтений входили компьютерные игры, склонность прогуливать уроки и нежелание говорить о прошлом…
