Исчезнуть - страница 13

Может, я зря злился из-за зависимости отца?

Долгий период злость так окутывала меня, сдавливая изнутри, что я уже потерял счет времени, когда впервые её ощутил. После же смерти Полины во мне что-то щёлкнуло и я стал равнодушнее ко всему относиться, будто та смерть, которую я так лелеял в сердце, точно детскую тайну, показала собой, насколько жесток может быть мир, если за ним лишь наблюдать.

Может, я правда зря злился на отца?

В детстве я так тщательно отрицал, что привычки папы опасны не только для него, но и для меня, что сам не заметил, в какой момент они стали доводить меня до ярости. А ведь отец просто расслабляется.

Убивая здоровье.

Расслабляется.

Я взвешивал эти противоречия, ярко вспоминая, как порой отец может слететь с катушек и начать бить стены, мебель, бутылки. Меня…

Он расслабляется…

Я кинул веник на совок при виде очередного паука размером с мой погрызенный ноготь. А ведь это мерзкое насекомое само меня боится, вон как бежит в поисках укрытия.

Я на минуту задумался. Паук боится меня, я боюсь паука.

А что если с отцом так же?

Если я боюсь его в моменты пьянства, то вдруг и он меня боится?

Поток мыслей дальше не пошёл, я лишь тряхнул головой и присел на корточки, заглядывая под пыльную тумбочку, у которой отсутствовал нижний выдвижной ящик.

Детское любопытство не истребить…

Я нашёл коробку. В ней были фотографии родителей из Загса, какие-то чеки и тетради. На исписанных аккуратным почерком листах я заметил даты, когда перелистывал страницы. Кажется, это принадлежало маме.

Женский почерк легко отличить от мужского, даже если из-за плохого зрения картинка перед глазами не чёткая.

Я никогда прежде не находил её вещей в нашей квартире, да и не старался искать. Только эта коробка.

Хлопнула входная дверь и я поспешно сунул коробку обратно под тумбочку, заканчивая выметать мусор из углов.

Перед сном я ещё раз пересмотрел фотографии, забрал коробку к себе и допоздна читал тетради, стараясь разобрать почерк.

На страницах мама описывала, как ездила на Байкал, в Москву, в Санкт-Петербург, на юг и многое другое. Как в машине кончался бензин и ей приходилось пересекать пешком сотни километров, угонять мотоциклы и ночевать в гостиницах и даже в лесу. Почти каждый день она писала и о своей собаке. Альта скрашивала приключения мамы и грела в холодные ночи.

Я бы тоже хотел собаку. Она бы меня любила.

Интересно, какой момент стал переломным, чтобы мама решила это всё бросить и завести семью?

Я перелистал несколько страниц, пропуская текст, лишь бы поскорее найти историю, как она встретилась с отцом. Одна тетрадь, вторая, третья… Все записи заканчивались одинаково по разному – мама снова куда-то ехала и даже не вспоминала дом.

Вечером я подошёл к отцу, который как обычно сидел перед телевизором на диване и смотрел новости. Пригвоздив к экрану стеклянный взгляд, он сжимал в руке пластиковую бутылку с пивом и хмурил брови, слушая о политических моментах в стране.

– Всех бы… – пробубнил он и отхлебнул мутное пойло.

Я взглянул на телевизор и ушёл к себе.

Чтобы решиться задать вопросы, которые всё крепче заседали в моей голове, мне потребовалось несколько недель и поймать момент, когда отец был в хорошем расположении духа.

Это было воскресенье, ближе к вечеру.

Он как всегда готовил огромную кастрюлю супа на неделю и попивал из бутылки какой-то напиток, пахнущий спиртом так резко, что всё внутри сжималось от тошноты.