– Все это очень и очень странно, – месье Бернар, вскочив со своего кресла, начал прохаживаться по кабинету, как маятник – туда и обратно. – Мутные открытки без сопроводительных посланий, письма без конвертов… Так, к тому же, и почерк невозможно сравнить. Видишь ли, сухожилия порезал! А еще выходит, что нашего Легранжа и вовсе не было в Канаде. Зачем ему весь этот цирк? Он явно не был идиотом.
И явно что-то скрывал…
– Может, все это время он находился совершенно в другом месте? – осенило меня. – Но никому не хотел об этом рассказывать. Вот и придумал Канаду.
– Ну и зачем? – возразил шеф. – Он, что, бывший разведчик-нелегал, вышедший на пенсию по возрасту? Даже если и так… Врать сестре зачем? Можно ведь рассказать почти все, но не особо вдаваясь в подробности.
– Не знаю… Я составил список студентов, которые учились с ним в одной группе. Серж должен собрать о них информацию, и я собираюсь потом побеседовать с каждым, вдруг узнаем что-нибудь интересное. Может, он дружил с кем-нибудь из них?
– Это правильно, ты молодец. Действительно, давай пока не будем делать поспешные выводы, а дождемся, что поведают его сокурсники.
На том мы и порешили.
Серж позвонил через три дня и продиктовал три адреса с номерами телефонов из моего списка, под пунктами три, семь и девять. Под этими цифрами были записаны мужчина и две женщины.
Мадам Вайолет я позвонил первой и договорился о встрече, пояснив, что я журналист по имени Андрэ, и речь пойдет о ее бывшем сокурснике – Николя Легранже. Я специально не стал наводить тумана, а практически раскрыл все карты, так будет проще расспрашивать. Мол, пропал сразу же после войны, и, возможно, эмигрировал в другую страну. Человек в такой ситуации, видя глубокую заинтересованность, может вспомнить даже давно забытые детали и подробности прошедших событий. Наверное, было бы лучше, если бы я назвался частным детективом. Но мою физиономию иногда показывали по телевизору, что мешало сохранять таинственность без риска быть узнанным.
Мадам Вайолет с максимальными подробностями поделилась своими воспоминаниями о Николя, описав его характер и неуемную тягу к истории. Даже вспомнила его шутливое выражение: «Летопись прошедших событий – это наше будущее».
– Иногда он на полном серьезе говорил, что все события, которые сейчас происходят, уже когда-то были, – засмеявшись, пояснила мадам Вайолет. – Любил историю с мистикой ассоциировать. Мол, археологи уже находили предметы нашего быта в нетронутых тысячелетних египетских захоронениях.
– А с кем дружил Николя из группы?
– Да, в принципе, ни с кем. Со всеми были у него ровные отношения. Разве что с Даниэлем они каждый год в экспедиции отправлялись.
– А куда?
– О, проще сказать, где они не были. Сразу же после окончания первого курса им крупно повезло, их приняли в группу археологов под руководством самого профессора Люмле. Туда нереально было попасть с улицы и по блату… Профессор лично отбирал кандидатуры при собеседовании. Не знаю, чем они глянулись светиле науке, причем первокурсников он обычно не брал в свои экспедиции, считая, что это желторотые недоучки. Мы очень были рады, что наши сокурсники попали в такую почетную группу, и даже втайне завидовали им.
– А после учебы?
– До меня доходили слухи, что он полностью посвятил себя археологии и продолжал ездить в экспедиции вплоть до начала войны. Ну, а во время войны и после я больше о нем ничего не слышала. А что все-таки случилось? Почему вы его ищете?
