– А баран вам не нужен? Тут есть пара кандидатов.
– Или свинья… – подхватил сосед Рамазанова.
– Так, тишина на уроке! – повысил голос строгий и всегда угрюмый биолог. – Вероника Степановна, спасибо за объявление. Пожалуй, стоит продолжить урок.
На перемене весь женский состав обсуждал “Сереженьку”. Волны любви, как пёстрые ленты, расползались от их компании. Нашел бы этого парня – пожал ему руку, честное слово! Вдруг тема разговора переменилась.
– А Ступакова-то у нас в актрисы собралась!
– Да ее детям показывать нельзя!
– Ну что вы, девочки, может, в новогоднем спектакле надо сыграть чучело.
– Да-да, кто-то ведь должен исполнять самую ответственную роль, – загалдела компания. – Ей и гримироваться не надо!
Раздался взрыв хохота. Но Надя и бровью не повела. Открыв тетрадь, она принялась рисовать.
– Сань, слушай, а че за проблемы со Ступаковой? Чем она всем насолила? – решил выяснить я.
– Да кто с ней общаться будет после того, что она сделала? Она же ненормальная. У нее давно кукушечку сорвало.
– В смысле? Что она сделала?
– Ну, с девчонками она давно не ладит. Я уж и не помню, чего они там не поделили в самом начале. В общем, Вика с Оксанкой как-то решили над ней прикольнуться. Заперли ее после физры в раздевалке, той, что подальше, на втором этаже. Ну, и оставили ее там… на ночь, короче, оставили.
– Ага…
– Да не говори! На самом деле, сами виноваты. В этих бабских терках не разберешься, кто прав, кто виноват. Ну вот, Ступакова просидела в раздевалке где-то до полуночи, может и дольше. Родители ее уже милицию вызвали. Они тут всю школу на уши поставили. А эта хоть бы закричала или в дверь стучала. Нет, она там своими делишками занималась… Когда дверь в раздевалку открыли, она стены разрисовывала, – Воробей покачал головой для убедительности. – Тимон, ты бы видел эти рисунки…
– И что там?
– Блин, такой жести в жизни не видел… Там даже милиционера на входе поставили, чтобы дети не смотрели. Только мы с пацанами по пожарной лестнице забрались и через окно подглядели.
– Ну, так что там было?
– Да полный капец там был, вот что! Она всех девчонок нарисовала…
Воробей выпучил глаза и выпалил:
– Мертвыми…
– Мертвыми?
– Ну, вот так… Помню, Вику она нарисовала с веревкой на горле и языком… И все, как настоящие… Жесть, короче!
– А она точно этих девчонок рисовала?
– Да, конечно! Ты знаешь, как она рисует?!
– Да, видел уже… – буркнул я.
– Эта Ступакова ненормальная! Что у нее там в голове творится?… Ее тогда чуть из школы не выгнали.
– Ну, никто не заставлял запирать ее в раздевалке…
– Да про это даже не вспомнили потом. Ее родоки извинялись, извинялись… ремонт в раздевалке сделали за свой счет. Кое-как замяли. Если бы отец Вики узнал…
Начался урок, и больше я о Наде не спрашивал.
Весь день я порывался осуществить свой план, но осмелился подойти к ней, только когда закончился последний урок.
– Нам надо поговорить.
– Думаешь, стоит?
– Да, – я протянул ей альбом. Надя молча спрятала его в сумку.
– Не понимаю, зачем ты мне его дала. Рисунки, кажется, хорошие, но меня это не интересует, – сказал я небрежно и громко, чтобы слышал класс.
– Я в этом не разбираюсь, – продолжал я. – Не знаю, что ты там себе нафантазировала… В общем, это была неплохая попытка обратить на себя внимание. Но, знаешь, ты мне не очень нравишься… – теперь уже все, кто был в классе, с интересом наблюдали устроенное мной бесплатное представление.
