После таких разговоров Сашка зевал и жаловался, что уже который день не высыпается. Я же, наоборот, приближаясь к школе, чувствовал себя все лучше. Так было и в четверг, когда мы завалились в класс на математику. Я уже начал располагаться за нашей партой, как вдруг послышался стальной голос математички:
– Я не разрешала пересаживаться. Две недели тебя не было, а теперь собираешься веселиться с этим охламоном. Будешь сидеть со Ступаковой.
Паучиха!
Я нехотя поплелся на прежнее место. Нади еще не было.
Я заволновался: а вдруг все повторится, как в тот вечер? Вдруг и сегодня не смогу себя контролировать?
Я до сих пор не понимал, почему мое тело тогда слетело с катушек.
– Привет, – услышал я за спиной.
Не проронив больше ни слова, Надя села рядом. Мое присутствие ее, кажется, не смутило.
Достав учебники, соседка принялась сосредоточенно точить карандаш. О чем она сейчас думает? Наверняка обо мне. Почему тогда молчит? Я был уверен, что она сразу накинется с расспросами. Что ж, тем лучше. Буду делать вид, что ничего не произошло.
Прозвенел звонок. Наталья Георгиевна вышла к доске. Потрясая пачкой бумаг и стреляя злобными взглядами, она принялась отыскивать новую жертву. На этот раз жребий пал на Надю.
– Я проверила ваши работы, – сказала Наталья Георгиевна тихим стальным голосом. Ее рот исказила полуулыбка. – Некоторые, как всегда, отличились умом и сообразительностью. Ступакова, ты слепая?! – вдруг гаркнула она. – Что за бестолочь! Встань, когда с тобой разговаривают!
Надя медленно встала из-за парты и уставилась себе под ноги.
– Ты не можешь переписать задание в тетрадь? Тут думать не надо, Ступакова, – Математичка выплюнула фамилию, как ругательство. – Тупить не надо! Тебя не учили писать в прописях? Копировать значки, черточки, палочки?!
Надя стояла неподвижно, и лишь пальцы ее руки мелко дрожали. Я посмотрел на эти тонкие, вымазанные чернилами пальцы и неожиданно для себя самого выпалил:
– Наталья Георгиевна! Тут вот какое дело…
Окончание фразы я так и не придумал.
Математичка нехотя оторвала взгляд от Нади. Та схватила сумку и опрометью бросилась вон из класса.
– Ступакова!
Но Надя уже скрылась за дверью.
– И что за дети пошли…
Наталья Георгиевна внимательно посмотрела на меня. Я выдавил самую благодушную улыбку. Внутри что-то хрустнуло, и в следующее мгновение у меня на носу появилась горбинка. Математичка подняла бровь и поджала губы.
Гадство! Похоже, спалился! Черт дернул впрягаться за эту неумеху!
– Ну, хорошо, – процедила сквозь зубы Наталья Георгиевна, – открываем учебники.
Я поспешил спрятаться за книгой.
Если математичка поймет, что я знаю ее маленькую тайну, наверняка захочет избавиться от меня. Свидетели и тем более конкуренты ей не нужны. Я уже встречал вампиров страха, но до сих пор удавалось держаться в тени и не переходить им дорогу. Вот и сейчас нужно затаиться, а я, как идиот, полез на рожон. Может, обойдется? Откуда ей знать о таких, как я? Сами-то меняться не умеют.
……
Я увидел Надю в коридоре после урока, и на этот раз все-таки пришлось с ней заговорить.
– Ты так быстро убежала, что оставила свои вещи на парте, – я сгрузил ей в руки учебник, тетрадь и охапку ручек. – Не уверен, что нашел все твои ручки. Там все разлетелось....
– Спасибо, – Надя опустила глаза и прикусила губу.
– Математичка просто взбесилась!
– Некоторые люди ведут себя очень странно… – отозвалась Надя и многозначительно посмотрела на меня. Я резко отвернулся.
