Читать онлайн Анна Криницинская - Ищу миллиардера 2. Подари мне горы

1. Глава 1

Что приходит на ум человеку, когда он слышит фразу «новогодний отряд»? У одной моей знакомой возникает образ дюжины сексуальных мужчин, одетых в латексные красные штанишки с окантовкой из мишуры, и прячущих за обнаженными спинами баллоны с конфетти. И у всего этого мужского великолепия лишь одна задача - нести праздник одиноким женщинам, воплощая в жизнь их самые грязные фантазии.

То, что «новогодний отряд» это несколько женщин за сорок, в дутых рабочих куртках и стоптанных валенках, следящих за состоянием елок и украшений в городе, знакомая верить отказывалась, обиженно называя меня безжалостной разрушительницей женских фантазий. А ко мне какие претензии? Не нужно было такие сладости воображать, тогда и разочарования бы не было. Мы вот наоборот дома посмеялись, когда узнали, что мамин начальник их бригаду так в шутку называет. По-моему очень даже смешно.

***

– Хватит ржать, – сделала сестре последнее предупреждение. – Иначе ты вместо мамы пойдешь.

– Я вчера ходила! – быстро угомонилась младшенькая.

– Вот и молчи. Вчера ничем не лучше меня выглядела.

Леська смеяться перестала, но не потому что угрозы испугалась, а потому что родительницу жалко стало.

– Угораздило же маму руку сломать... – погрустнела она.

– Не говори. Но ведь могла больничный взять и не взяла, нас отправила работать вместо себя! Отговорка «перед девочками неудобно, они не справляются» меня как-то мало воодушевила, чтобы тридцать первого декабря влезть в ее вещи и елколазаньем заниматься. У меня вообще-то каникулы на работе начались.

– А у меня в универе. Но я же молчу. Мама редко о чем-то просит, можно и потерпеть денёк. Нужно ее выручить.

Конечно выручу, я ребенок благодарный, но..

– Если меня в таком виде кто-то с работы увидит...– причитала я, разглядывая на себе ватные штаны.

– Не увидит, там шапка такая, что только нос и торчит.

Я всунула ноги в валенки, и натянула на голову шапку ушанку современного покроя.

– Блиииин, – выдала перед зеркалом. Леська стояла рядом и закрывала рот руками, чтобы вновь не засмеяться.

– Прикинь, а если ты любовь всей жизни сегодня встретишь? – захихикала она.

– Леся, последнее предупреждение.

– Все-все, молчу.

Я взяла мамины рабочие перчатки и вышла за дверь. Вперевалочку спустилась со второго этажа по лестнице и на улицу. Хорошо, что возле подъезда никого не было, а то пришлось бы краснеть. А дальше знакомыми путями на работу к маме. Базировалась ее контора на небольшой отгороженной территории, филиале дорожников. Вообще в обязанности ее подразделения входило летом следить за живыми зонами вдоль дорог, а зимой вот, поручали им елочки и всю городскую иллюминацию. Так что сегодня я вместо мамы буду нести новогоднее настроение в массы, благоустраивая территории общественного пользования. Ух, сказала-то как официально, аж скулы свело.

– Здравствуй Катенька, как там мама? – спросила мамина коллега. А чего спрашивать, гипс там и за два дня ничего не изменилось.

– Нормально, в больницу уехала с утра пораньше.

– Понятно, ну привет ей передавай.

– Обязательно.

Я прошла к длинной лавочке захудалого помещения, где рабочие ждали начальство с планом работ на день. Начальство, а именно предпенсионер Анатолий Вольфович, ждать себя не заставил и явился ровно в девять.

– Ну что, дамы, готовы?

– Ага, – тихо скривилась я.

– Значит, что сегодня делать будем. По поводу елок: поедем к центральной, там ночью подростки один край веток оборвали, украшения посдирали, нужно переделать. Потом в семнадцатый микрорайон, там елку вообще свалили, даже не представляю как могли. Звери, ей богу. Будем гирлянды полностью менять, те что висели - побились сильно. Теперь иллюминация. В двух местах на дорогах полностью перегорело светодиодное оформление, нужно будет новое на деревья накрутить. На этом все, но как обычно день долгий, еще успеет что-нибудь случиться. А теперь за работу, девочки.

Мы стройным бабским паровозиком двинулись к служебному автобусу, дабы перебраться на объект. Ехали недолго, и уже минут через пятнадцать прибыли на место. Выгрузились на главной площади и сразу оказались нос к носу с первой красавицей города. Хотя сейчас так ее назвать можно было с натяжкой.

На самом видном месте железной конструкции зияла дыра, из которой по идее должны были торчать ветки, да и геометрический рисунок из больших пластмассовых звездочек был нарушен.

Не успела я оглянуться, как к елке уже подвезли новую партию веток и звезд, и даже подъемный ковш подогнали.

– Ну, что красавицы, кто на подъемник полезет? – радостно оскалился Анатолий Вольфович.

Женщины опустили глаза: пыжиться с колючими ветками на высоте не хотел никто. Я закатила глаза: на любой работе одно и то же.

– Я пойду,– вышла я вперед.

– Молодец, Катенька, ты помоложе, тебе и полегче, – быстро согласились мамины коллеги.

– Отлично, – радовался начальник. – Еще двое вниз, а остальные расходимся по территории и приводим ее в порядок. Особенно важно убрать отколотые от ледяных скульптур глыбы, а то дети напорются.

Я залезла на квадратную платформу с железной обрешеткой и меня сразу подняли на высоту двух метров. Задача стояла несложная: в железные отверстия заталкивать приготовленные ветки. Всё. Куда уж проще. Снизу мне их подавала тетя Галя, и я быстро справлялась со своей работой.

Первые пять минут.

Оказалась держать на весу руки с грузом не так-то просто, и еще тяжелее впихивать черенок, если он еле в отверстие помещается. На десятой минуте по спине потек пот. Втиснула очередную ветку и стала ждать тетю Галю, которая отвлеклась на болтавню с коллегой.

– Теть Галь, я всё, – окрикнула погромче увлеченную разговором женщину.

На мое несчастье недалеко проходил мужчина с ребенком, и на мой голос он тоже обернулся.

– Катерина Вячеславовна, это вы? – услышала я полный удивления голос. Подняла голову и наткнулась на своего начальника.

– Дмитрий Евгеньевич...

Кажется, у меня все внутри оборвалось. К красным от натуги щекам и такому же носу, добавились горящие от стыда уши. Блин, вот бы сквозь землю провалиться. Думаю, после такого рассчитывать на внимание со стороны этого человека было бесполезно. А ведь он мне нравился, такой деликатный и внимательный...

– Да, это я, Дмитрий Евгеньевич... Маму подменяю на работе.

–Не ожидал, – улыбнулся мужчина. – Вы отличный юрист, теперь я вижу, что и дочь вы просто замечательная. Мама, наверное, на вас не радуется.

– Не то слово..А вы что тут в такую рань делаете? – я шмыгнула носом и поправила съезжающую на глаза шапку.

– Племянницу на праздник веду, здесь же дворец молодежи рядом.

– Ясно. Хорошего времяпрепровождения вам и вашей племяннице, – попыталась закончить быстрее диалог.

– И вам всего доброго, Екатерина Вячеславовна. С наступающим.

–Спасибо. И вас.

Мой начальник развернулся и повел девочку через площадь, а я проводила взглядом его стройную фигуру и печально вздохнула. Всё, после такого фиаско никогда наши дружеские отношения не перерастут во что-то большее. Теперь смотря на меня, каждый раз он будет вспоминать этот образ, где я в жуткой дутой форме и с красным носом на обветренном лице. Хоть вешайся.

– Катенька, ветку-то бери, – напомнила о себе тетя Галя.

– Давайте, – то ли зло, то ли устало сказала я и принялась за работу.

Почти час я провела в ковше, восстанавливая прежний вид елки, еще с полчаса вешала недостающие звезды и все время думала, в какую неприятную ситуацию попала. В жизни все не клеилось, парень бросил, и начальник теперь на меня не взглянет. Пару раз пришла мысль психануть и уволиться ко всем чертям, но я не могла этого сделать по многим причинам. Карьера, деньги, близость к дому. В итоге работу менять передумала, а вот иметь виды на начальника больше смысла не было. Не после этого.

– Вот, Роман Владимирович, все исправили, – послышался снизу шелковый голос нашего Вольфовича, когда я уже вешала последнюю звезду.

– Хорошо... – протянул холеный мужской голос. – Тогда если у нашего спонсора нет к вам вопросов, то вы свободны. Андрей Николаевич, что скажете, есть замечания?

– Есть, – пробасил третий самоуверенный голос. – Где пять оплаченных мною арок с подсветкой и почему иллюминация у главной елки вся кривая? Смотреть больно.

Я от негодования чуть челюсть не уронила. Обернулась. Это кто тут у нас с косым зрением пожаловал? Все у меня ровно висит, а кого не устраивает, пусть сам сюда лезет и все исправляет. Ты погляди, надсмотрщиков наплодилось!

– Арки ближе к вечеру поставят, чтобы их детвора попортить не успела. А гирлянды на елочке действительно криво висят, – согласился Анатолий Вольфович.- Катенька,- окрикнул он меня, хотя не стоило, я и так уже прожигала эту троицу взглядом: мамин подлысоватый начальник, пузатый белый воротничок из городского совета и широкоплечий самоуверенный детина лет тридцати пяти с лишним, в строгом черном пальто. – У тебя вот эти звездочки не по узору расположены, перевесь их чуть правее.

– Нормально звезды висят, – сказала я тоном, не терпящим возражений. Как юрист я это хорошо умела.

– Катерина, – стал начальник строже, пряча доброжелательную улыбку. – Андрей Николаевич правильно сделал замечание, звезды висят криво.

– Раз Андрею Николаевичу виднее, так пусть сам залазит и исправляет. Заодно на собственной шкуре прочувствует, насколько это сложная работа. Не бумаги перекладывать, да, Андрей Николаевич?

Кажется, сейчас я лишила маму работы, но мне до глубины души стало обидно за всех женщин из новогоднего отряда. Стоят на морозе, работают, спину нагружают, а тут приходит какой-то хмырь и ему видите ли «криво висит». Пусть поговорит мне еще, я молчать не собираюсь. А маму все же не уволят, у нее справка от хирурга есть. Фактически она на больничном.

– Катерина, вы позволяете себе лишнее, – побелел мой начальник. – Андрей Николаевич- уважаемый человек, меценат. Четверть ёлок по городу за его счет установлены, а вы смеете так вызывающе с ним разговаривать!

– А как мне с ним разговаривать? Если человек купается в деньгах, то это не дает ему право ходить и людьми командовать. Я не его подчиненная.

Строгое лицо местной «шишки»-мецената было каменным. Он внимательно изучал меня пронзительными карими глазами, но в перепалку не ввязывался.

Пузатый мужчина в галстуке повернулся с поджатыми губами к Вольфовичу, сказал что-то типа «уволь к чертовой матери эту пигалицу» и расплылся в широкой улыбке, поворачиваясь к детине.

– Не переживайте, Андрей Николаевич, долго эта особа здесь не задержится. Идемте.

Это они меня уволить решили?! Ха, я здесь и не работаю!

– Меня и так здесь не будет! – крикнула удаляющимся фигурам. – Я маму подменяла, а у нее, между прочим, рука сломана и произошло это на производстве! Ждите трудовую инспекцию! Заодно расскажите им, почему детям приходится работать вместо своих родителей!

Я разгорячилась и готова была рвать и метать. Мало того, что работать в праздник приходится, что меня мой начальник в таком виде видел, так еще ходят тут всякие, строят из себя повелителей мира. А маме давно пора было сменить эту работу, человеку в ее возрасте нужно спокойное место.

Я жадно схватилась за ограду и немного подалась вперед, чтобы зло улыбнуться разом взглянувшим на меня мужчинам. Вольфович стал нервно теребить ворот серенького пальто, зная с кого первого спросят за весь этот беспредел. Так ему и надо, нечего было нагружать бедных женщин сверх нормы за «спасибо». Весь год они работали как проклятые, а он даже премию никому не выдал. Зато себе вон какой ремонт в кабинете отгрохал. Даже с улицы видно этот стоуровневый потолок с кучей лампочек.