– Слетелись, стервятники, за чужим добром! – процедил Бальтазар. – Я прям нарасхват, чувствую себя выпускницей элитной школы на балу всей аристократии Иггдрасиля, – скривился он. – Или же школы церковной, учитывая обстоятельства, – разведя руками, быстрым взором окинул он убранство часовни.
– Эти души тебе не принадлежат, – заявила ему Немезида.
– А кому принадлежат тогда? Их владельцам, что сожжены, гниют в земле или маршируют где-то там в моей армии? Зачем они трупам? Что мёртвая плоть может с ними делать? Или это новое веяние такое? Внетелесный опыт: сначала умри, а потом воскресни, так, что ли? – пророкотал чернокнижник. – Я их поднять могу и без душ, вон там, на пороге, валяются веером. Хочешь, покажу? – сконцентрировался Бальтазар на павших, и вскоре у входа в часовню начали ковылять зомби тех, кого он убил на подходе сюда.
– Они не получат тебя, – взмывая под потолок в окружении невесть откуда взявшихся каркающих воронов, заявила ему Морриган.
– Тебе-то что от меня надо? Не получат они, думаешь, получишь ты? Размечталась, девочка. Моё сердце пусть и чёрное, как твоё платье, но обещано девице с жемчужными волосами, – хмыкнул, покосившись на богиню войны, Бальтазар.
– Да плевать ей, – заявила Нэм. – Она не любит и никогда не любила. Ты приглянулся ей тем, что развязал войну. Фата Моргана не способна на чувства, – глядела с презрением она вверх на парящую гостью. – Способна лишь на симпатию. На покровительство. Не на любовь.
– Ты будто много знаешь о чувствах! – оскалилась та.
– От любви до ненависти – один шаг, слышала поговорку? Я вполне могу метаться туда и сюда, – заявила Немезида.
– Ты не богиня ненависти, это удел Мегеры и её фурий, – кривя губы, усмехнулась Морриган.
– А я мать одной «фурии», – подметила Нэм, отчего богиня войны лишь закатила глаза.
– Женский бой в грязи в Яротруске проходит в первой недели Мессиса, в месяц Химеры, – напомнил им Бальтазар. – Там и увидимся, балаболки, а мне нужна Рыжая Бестия, – развернулся он снова к Анфисе.
– Смотрите… Вы сказали, что вам нужны часы, тёмный лорд, – вновь перед ним возник, выйдя из-за скамей, Альберт Крэшнер, правда, уже не вооружённый.
– Папочка, не надо! – заволновалась за него Анфиса, сжав кулачки.
– Часы Хроноса. Она в курсе, она всё знает, всё видела. Только верить в это не хочет, – заявил ему Бальтазар.
– Они показывали как бы прошлое Иггдрасиля, – обмолвилась та.
– Стало быть, никакой иной артефакт вам не подойдёт? – уточнил Альберт у чернокнижника.
– Мне нужно показать драконидам, кто они такие! – процедил медленно Бальтазар.
– Смотрите… – сложил Альберт пальцы домиком. – Раз часы нужны вам лишь для этого, стало быть, разобравшись с расой людей-драконов, вы сможете нам их вернуть? – уточнил он, хитро взирая своими проникновенными жёлтыми глазами.
– Не пытайся со мной торговаться, папаша. Ищешь сделки с дьяволом, так выйди наружу и выбери себе портал в преисподнюю, – попытался подвинуть его за плечо со своего пути некромант.
– Уверен, есть способ вытащить эти часы безопасно для моей дочери, – продолжал глядеть ему в фиалковые глаза господин Крэшнер, не двинувшись с места.
– Никто и не собирался её убивать, тупая ты башка, – фыркнул Бальтазар. – Я не тушку её вскрыть намерен, а покопаться в энергетическом поле.
– Вы вернёте нам обратно Часы, а девочка прекратит на вас охоту, – предложил посол.
