Странно, непривычно и в тоже время тяжело наблюдать за этим, толи все еще наполовину живым, толи уже наполовину мертвым миром. Вязкие сумерки, черные, безжизненные глазницы окон, редкое, едва заметное шевеление, и тяжелая, давящая тишина. Почти полностью исчезнувший, животный мир. Насекомые, птицы, рыбы, млекопитающие, даже черви и те пропали, неизвестно, как и куда. Дед самолично наблюдал, как большой черно-белый, соседский кот Тимоха, долго и тщательно вылизывал свою шерстку, греясь на солнышке. А затем поднял голову к небу и медленно растаял. Исчез, растворился, и ни вспышки, ни следа. А еще через пару дней точно также пропали все рыбки в аквариуме, что стоит в спальне. И суматранские барбусы, и данешки, и лялиусы, и сомики, и все до единой улитки. Только вот этого Дед уже не видел. Крепко спал, после очередной Дороги и обязательного Поцелуя.
Крепко зажмурив глаза, на пару секунд, и тряхнув головой, Дед сбросил наваждение, затем распахнул дверь и вышел из машины. Итак, он на месте. Старые, добрые, механические часы на левой руке, подарок отца, показывают «без десяти девять». Время еще есть. Дед осмотрелся, направлений, откуда может появиться женщина с ребенком, в принципе, всего два. Либо из микрорайона новостроек, что справа, либо из старого частного сектора, что позади. Самое время прогуляться и осмотреться.
Заложив круг по детской площадке, во дворе стоящей прямо напротив девятиэтажки, посмотрев на разбитые витрины разграбленного продуктового магазина, Дед собрался завернуть за угол и осмотреть внутренний двор изогнутой и очень длинной пятиэтажки. Однако не успел он сделать и десятка шагов, как услышал невнятный шум и приглушенные крики. Круто развернувшись, снова обшарил взглядом темный двор. Никого. Сделал пять шагов назад, за край разгромленного магазина и посмотрел на дорогу. Возле «Виты» тоже пусто.
И тут, прямо позади него, буквально в двадцати метрах, с треском распахнулась дверь подъезда и на улицу вывалилась молодая женщина с большой спортивной сумкой в руках. По тому, как бережно она прижимала эту сумку к груди, и как отчаянно старалась не упасть, буквально скатываясь по бетонным ступеням, он мгновенно все понял. А позади нее из подъезда выскочили разъяренные преследователи.
– Стой, сука! Убью!!! – грузный невысокий мужчина, в измятом трико и грязной майке, с черенком лопаты в руках, с разбега перепрыгнул ступеньки и кинулся вслед беглянке. За ним, подвывая, последовала растрепанная сорокалетняя женщина в порванном, распахнутом халате и почему-то босая.
Увидев стремительно двигающегося навстречу бородатого мужчину, молодая женщина на мгновение растерялась и вильнула в сторону.
– Не останавливайся! Бегом к машине! – закричал Дед, проскальзывая мимо женщины и разворачиваясь для встречи преследователя.
Рычащий от ненависти толстяк попытался на ходу замахнуться черенком, но Дед не дал ему на это времени. Скользнув в бок и развернувшись, перехватил правой рукой запястье вонючего ублюдка, а левой схватил за плечо, и используя инерции тел, крутанул того направо. Описав полукруг, и так и не успев еще ничего сообразить, толстяк врубился коленями в железное ограждение клумбы и с воплем опрокинулся в заросли. Отлетевшая в сторону палка загромыхала по асфальту. В нескольких окнах девятиэтажки появились мутные пятна лиц.
А Дед уже стремительно нагонял босоногую. Схватив ее за шиворот, заставил почти остановиться, после чего предельно бережно «уронил» ее на асфальт.
