– Ничейный исход этой борьбы невозможен.
– Конечно.
– И долго это продолжаться тоже не может.
– Это могло бы тянуться сколь угодно долго, если бы в государственной казне имелись деньги.
– Но казна пуста.
– Пуста. И это толкает Ломени на решительные действия.
– Какие?
– Сила парламента в том, что именно он регистрирует в своих книгах эдикты короля. Без регистрации они незаконны. Ломени задумал учредить новый судебный орган для регистрации государственных законов и ведения важнейших судебных процессов – Пленарный суд. А парламентам останутся только самые незначительные судебные дела. Это лишит парламент его государственной роли, а заодно и главных доходов.
– Об этом уже известно?
– Нет, это самая главная тайна двора и Ломени.
– То есть никто из членов парламента не знает об этом плане?
– Это будет неожиданный и сокрушительный удар.
– Значит, Ломени победит?
– Вполне вероятно. Но кто бы не победил, выиграем все равно мы. Победа Ломени означает пятилетний заем в обмен на обещание созыва в 1792 году Генеральных Штатов. Но когда Генеральные Штаты соберутся, они обнаружат пустую казну – уж Ломени постарается употребить эти миллионы – и огромные долги. Долги по займам приведут к взрыву. А если победит парламент, это немедленный созыв Генеральных Штатов.
– И тоже взрыв, казна пуста, долги по старым займам Неккера и на войну за свободу Америки… Зачем же нам ждать до 1792 года?
– Нужно помочь парламенту?
– Конечно.
– Я думаю, достаточно сообщить о планах Ломени кому-нибудь из членов парламента и хитроумная интрига архиепископа провалится, утонет в скандале.
– Именно так и нужно сделать. Не стоит торопить события, срывать незрелый плод. Но, мне кажется, плод созрел.
– Созрел.
– Тогда нужно слегка тряхнуть яблоню…
Не ровен час…
А. П. Чехов.
Вменяемость представляется большею или меньшею, смотря по большему или меньшему значению условий.
Л. Н. Толстой.
– Турция начала войну с Россией? – переменил тему разговора верховный масон, который по внешнему виду казался старше.
– Войска еще не перешли границу, но ультиматум предъявлен, русского посла уже посадили в Семибашенный замок, что означает объявление войны. Дороги назад нет.
– Это свяжет силы России на год, а то и на два, особенно если в дело вступит Швеция…
– Густав III мечтает вести войска на Петербург.
– Скорее всего и Турция и Швеция ничего не смогут сделать. Но другого выхода у нас нет. Россию нужно вывести из игры… Хотя бы на год-два… Это рискованно… Как бы не получилось так, что Екатерина II приберет к рукам и Стамбул и Стокгольм…
– Тогда придется немедля снять ее с шахматной доски, как мы и намечали.
– О Соколовиче никаких сведений?
– Никаких.
– А об отречении Анны?
– Ничего. Думаю, Соколович все усилия направил на поиски отречения.
– А наш Маркиз, Полномочный Вестник Смерти?
– О, у Маркиза, видимо, все обстоит самым лучшим образом.
– С ним ведь нет никакой связи?
– Да, связаться с ним можно только в исключительном случае. Он действует самостоятельно. И следить за ним тоже нельзя. Он очень осторожен и жесток.
– Почему же ты решил, что у него все обстоит самым лучшим образом?
– По косвенным сведениям.
– Каким?
– Ну, во-первых, он женился на княгине Белосельской. Ее отец успел сколотить состояние во времена Бирона и вывезти деньги во Францию, он боялся, что оказавшаяся на троне императрица Елизавета отправит его в Сибирь, и предпочел Париж. Но капиталы отца растаяли. Дочь князя последние годы жила более чем скромно. Она перешла в католичество и в свои пятьдесят лет уже не мечтала о замужестве. Женившись на ней, Маркиз получит возможность официально въехать в Россию.
