Эксл бросил на меня долгий взгляд полный такого откровенного желания, что я даже немного смутилась. Но, как выяснилось, примерно такими же голодными взорами окидывала меня почти вся мужская часть посетителей клуба. Упиваясь своей безоговорочной властью, я послала в зал пронизанную животной сексуальностью улыбку, и тут прозвучали первые аккорды музыки.
Эту песню я пела уже гораздо более спокойно, легко попадая в ритм, а эйфория постепенно сменилась осознанием заслуженного триумфа. Спала застилавшая глаза пелена, лица в зале обрели четкие очертания, теперь я могла видеть длинноволосых парней в джинсах и их ярко накрашенных подруг, даже могла физически чувствовать энергетические потоки, которыми мы непрерывно обменивались. Я умудрялась посылать в зал многообещающие улыбки и воздушные поцелуи, двигаться в такт музыке, вставлять реплики типа «теперь все вместе», в общем, с нескрываемым удовольствием примеряла на себя все изыски профессиональной сцены. Я уже начала параллельно обдумывать, какой хит я помню достаточно хорошо, чтобы сделать его следующим номером, как произошло нечто страшное.
Я вдруг увидела, что многоликая толпа расступается, словно освобождая дорогу высокому чину, у сцены появляется свободное пространство, я смотрю и не могу поверить в происходящее. Мне захотелось закрыть глаза и исчезнуть, но неведомая сила как будто подавляла мою волю, и я увидела то, чего страстно желала никогда больше не видеть. Вернее, кого…
–Микаэль!– беззвучно прошептала я.
Он стоял у самой сцены, весь в черном, бледный, изящный, красивый тонкой аристократической красотой и пристально смотрел на меня своими бездонными глазами, в которых читалась неприкрытая угроза.
Время замерло. Мир исчез. Остались мы двое.
Глаза Микаэля сверкнули так хорошо знакомым золотым огнем, и я почувствовала, как земля медленно уходит из-под ног. В голове что-то взорвалось, знакомое жжение охватило все тело, я ухватилась за микрофонную стойку, но не удержалась и рухнула на сцену. Мысли хаотично понеслись по кругу, смешиваясь на лету с золотыми искрами, выжигающими мне мозг.
Всепоглощающая боль породила неистовую злость. «Да когда же это все кончится, уж лучше сразу сдохнуть, чем терпеть такое!– мне, казалось, что я ору в бессильном приступе ярости, но на самом деле мои губы сковала незримая печать молчания, -если ты хочешь меня убить, убей, только хватит издеваться надо мной!»
Я не знала, чем это все закончится, выдержит ли организм огненную пытку второй раз за день, мне было так плохо, что единственной мыслью, с убийственной частотой пульсировавшей в висках, осталось желание умереть, причем побыстрее. Как в тумане, я различала неясный образ Микаэля, его лицо напоминало восковую маску, темные волосы слиплись от выступившего пота, но он упорно держал на прицеле своего искрящегося взгляда мое истерзанное тело.
«Наверное, мы оба скоро умрем, -безразлично подумала я, -только скорее бы, скорее…»
Какой-то сверкающий предмет с размаху полетел со сцены в моего мучителя. Глаза Микаэля вспыхнули в последний раз и внезапно погасли. Боль резко схлынула, и я увидела, как невероятным усилием воли, он заставил себя встряхнуться и ринуться к выходу.
–Задержите его!– я попыталась крикнуть, но голос меня не слушался. Я зря растратила последние чудом уцелевшие силы и впервые в жизни провалилась в беспамятство.
