Искалеченный мир - страница 30

– Есть кто живой? – почти тут же из оружейки донёсся недоверчиво-радостный, очень хорошо знакомый голос. – Или это «пешеходы» в русскую рулетку из «калаша» поиграть вздумали?

– Герман… Ты, что ли? – Алмаз просунул голову в дверной проём. – Точно, Знаток. А стволами-то обложился, а серьёзный-то какой… Сейчас описаюсь от зависти. Давай, делись по-братски, у тебя ж всё равно на все калибры рук не хватит.

– Для таких людей и собственной потенции не жалко! – Герман осклабился со всей приятностью, было видно, что он чертовски рад появлению Алмаза. – Хотя её и осталось-то – на особо торжественные случаи, не чета кроличьей… Заходи, выбирай, что душа требует! С учётом бойко обрушившейся вниз кривой социальной защищённости.

В перегородке, смастряченной из толстых арматурин и разделяющей оружейку на две неравные части, распахнулась дверь.

– Давно не виделись. – Лихо вторглась в святая святых Андреича. Где с любовью и педантичностью было определено и расставлено по своим ячейкам, ящикам, коробкам разномастное оружие. Несколько сотен разнокалиберных стволов многих мировых производителей «огнестрела», для продуктивного душегубства на самых различных дистанциях. Огнемёты, мины, пластиковая взрывчатка… Всё находилось в отличном рабочем состоянии – бери наугад и лупи от пуза. Без осечек, без накладок. С невидимым штампом гарантии на каждом стволе – «Хранится и обихаживается у Андреича». Бывший двадцатипятилетний старлей-погранец, выживший в адской давилке Сдвига и спустя двенадцать лет после этого ставший полновластным хозяином-попечителем-нянькой Суровцев, со всем, что могло стрелять хотя бы на расстояние большее, чем его собственный плевок, носился, как нумизмат с первой денежной единицей в истории человечества.

– Я смотрю, вся команда в сборе! – Настроение Знатока улучшалось прямо на глазах. – А то я уже думал, что так в одиночку и придётся свою линию гнуть… Потом «Стингер» – в рот, и – прости-прощай, родное Тихолесье. А судя по всему – помозолим ещё бельма Сдвигу. Верно ведь?

– Как подумаю, что придётся теперь твою болтовню выслушивать, сама готова хоть сейчас «Стингер» в зубы сунуть, – пробурчала Лихо. – Нет бы Глыбе здесь оказаться.

– На всех не угодишь! – Герман состроил шутливо-извиняющуюся мину. – В крайнем случае, могу поделиться «берушами», у меня где-то завалялась парочка. Правда, сам уже полгода пользуюсь, и в несколько иных целях, о которых при даме и упоминать стыдно… Но – чем богаты!

Лихо состроила философски-обречённую гримаску: «Ну я же говорила – трепач!» – и, прихватив со стойки первое, что подвернулось под руку: трёхкилограммовый, увенчанный глушителем «Вал» с парой обойм, – вымелась из помещения. Хлопнув по «хамелеону», чтобы не отвлекал внимание. И без того понятно, что вокруг враги и бой наш будет жарким.

Книжник бросился следом, ухитрившись сцапать восемнадцатизарядную старенькую «Гюрзу» прежде, чем его остановил Шатун, присматривающийся к более солидным экземплярам, вроде принятого на вооружение перед самым Сдвигом винтореза «Вепрь-М». Из которого, собственно, Герман и мастырил «пешеходам» изъяны в анатомии.

Лихо шагала по коридору первого этажа, направляясь в угловой кабинет, где стоял сейф Глыбы. Книжник догнал её уже почти у самой цели, она без всякого энтузиазма ткнула ему пальцем возле себя: «Держись рядом!»

Судя по масштабам баталии, устроенной Знатоком возле оружейной комнаты, «стиляг» в «конторе» остаться практически не должно. Ну, может быть, где в коридорах ДК и заплутал один-другой… Пустяки, дело насквозь незамысловатое, даже учитывая повышенную боеспособность «пешеходов». Лихо, конечно, никаким боком не Шатун, но «потрошитель» способен снести любую голову с плеч с одного взмаха. И неважно – первосортные в ней мозги или безнадёжно обглоданные Всплеском до «второй свежести».