Я собираюсь в кучу, приподнимаюсь в кресле. Однако ни громыхающей бочки Сапога, ни жидкостно-баночного Полуорганизма в вагоне нет. Я один. За пределами вагона, глубоко внутри подземных коридоров, странный звук. Изнутри вагона это слышится так, будто за плиткой стен ворочается громадный бегемот, обернутый в целлофан.
Выхожу через замершие уже навсегда двери вагона. Удушливый полумрак. В нитях ламп накаливания жизнь еле видна; кресла ожидания, свисающие буквы, вывернутые прутья турникетов оказались по ту сторону света. Странный звук стихает, словно бегемот в целлофане дал деру вглубь подземных коридоров.
Я чувствую, что мне неуютно. Впервые моё принужденное болезнью одиночество, но легко принятое, давит. Ровно до этого момента моё одиночество было мировоззрением. Теперь же стало грубым задником действительности. И к этому придется привыкать.
Та сторона света раздвинулась. В интимном свечении ламп накаливания появился Полуорганизм.
Механическая коляска, с прикреплённым сверху сосудом Полуорганизма, протарахтела мимо меня. Три глазных яблока внутри банки повернулись в мою сторону.
– Прошу вас следовать за мной, – скрипнул динамик.
Механическая коляска, поскрипывая, набрала приличный ход. Мне даже пришлось перейти на бег трусцой. Когда моё дыхание участилось, коляска остановилась.
– Вот сюда, будьте любезны.
Полуорганизм вкатился за скрытый тяжелой атласной портьерой альков. Я проследовал внутрь.
Альков был пустым, за исключением внушительной медной фигуры утконоса с прямоугольным отверстием в брюшине. В прямоугольном отверстии, игнорируя логику механики, хаотично, вращались шестерни.
– Это автоматон18, – ответил на мой немой вопрос Полуорганизм. – Он визуализирует карту видимой Вселенной.
Полуорганизм оборвал себя на полуслове. Закатился за автоматон, где, по-видимому, наехал колесом на скрытый рычаг. Шестерни в брюшине автоматона завращались чуть быстрее.
– Уже вот-вот, – пообещал Полуорганизм. – Как у вас с астрономией? Впрочем, не имеет значения. Сейчас автоматон покажет карту видимой Вселенной. Ту, куда проникли взгляды телескопов.
Автоматон-утконос запищал, пугающе разошёлся его клюв.
Посреди алькова повисло голографическое изображение скоплений светящихся точек, туманностей, кругов, спиралей.
На увенчанном горлышком сосуде Полуорганизма загорелась рыжая точка, и изображение Вселенной стало размытым – Полуорганизм что-то искал.
– Подождите секундочку, – сипнул динамик. – Это Галактика Млечный Путь. Наша с вами. Обратите внимание на этот квадрат, вот же – сто пятьдесят градусов по долготе. Увидели? Рукав Персея. И дальше – за Внешним Рукавом.
Я вижу, что ничего не вижу. Пустая синева. Тонущая сама в себе перспектива.
– У вас тоже, наверное, есть это ощущение «ничто», – и уже во второй раз Полуорганизм ответил на мой немой вопрос. – Однако присмотревшись можно её увидеть.
Полуорганизм увеличил фокус, навел резкость.
Теперь я вижу блекло-синий эллипсоид. Планета.
Чуть левее – горящий фонарик. Солнце.
– Чистый Уэд19. Так мы назвали эту планету. Скажете пафосно? Ну и пусть, – Полуорганизм замолчал, в динамике щелкнуло статикой. – Чистый Уэд находится на расстоянии в сорок четыре тысячи световых лет от Земли.
– Далеко.
Мне вновь неуютно. Липкий пот струится по мне. Пот смешивается с топким одиночеством, с пустой синевой ничто, с безликими грубыми цифрами.
– Не близко, правда. Но оно того стоит. Хотя, знаете, проблемы транспортировки, в целом, нет. Телепортация.
