- Прямо все?
- Абсолютно. Вот только ты радуешь глаз. Другая, не похожая на всю эту бездумную массу.
- Матвей, у тебя самый высокий коэффициент IQ в группе, почему ты забил на учебу?
- Так и понял, что решила в мою голову залезть. Думала я мажор малограмотный? – он улыбается сейчас так искренне, что кажется еще моложе.
- Я не сужу о людях поверхностно. Пыталась понять.
- Значит, небезразличен?
- Если ты о простых человеческих отношениях, то да.
- Я не о простых, Яна, ты знаешь.
- Какие у тебя отношения с родителями? – пропускаю его слова мимо.
- Никакие… Отца я не видел уже пятнадцать лет, и не горю желанием увидеть. А мать… У нас с ней все сложно, тех самых пятнадцать лет.
- Это как-то связано с отцом?
Он подливает вино, допивает его почти до дна и ставит на разнос.
- Мы жили раньше в Новосибирске. Материально не бедствовали, у отца был неплохо работающий бизнес. А в остальном, семью нельзя было назвать семьей. Отец был видный мужик, но с головой беда. У них разница в возрасте десять лет, ревновал мать к каждому столбу. Сколько себя помню, рос в скандалах, разборках, битье посуды, короче, в дурдоме.
- А как здесь оказались?
- Со времеем он стал ее бить. Сначала редко и не сильно, а дальше это превратилось в норму. Она носила синяки, плакала, но в итоге прощала его. Ходила счастливая в какой-нибудь очередной обновке, по случаю примирения. А я не понимал, как можно любить того, кто приносит тебе боль. Все время просил ее уехать, позвонить дяде, чтобы он приехал и разобрался с отцом. Но мать была непрошибаема. Говорила, что он нас любит, просто у него такой характер. Когда она разговаривала по телефону с братом, постоянно врала, что у нас все хорошо. Помню, как меня это коробило. Ведь у него тогда уже были возможности поставить отца на место, но она каждый раз врала…
А однажды он избил меня. Мне было восемь, я пришел со школы с двойкой, а он был бухой и решил меня повоспитывать. Как сейчас помню, как мать плакала над красными полосами от ремня на моей спине и пятой точке. Но ни слова ему не сказала.
Когда это стало повторяться, я не выдержал, стащил у матери телефон, позвонил дядьке и все рассказал.
Он приехал на следующий день поздно вечером. Отцу досталось крепко, матери тоже за то, что скрывала. Он дал ей час на сборы, и на ночь глядя увез нас оттуда…
Он делает паузу, надпивает вино. Замерев, слушаю, в полном ошеломлении, что он настолько впускает меня в свою жизнь.
- С тех пор мы живем здесь. И все меня устраивало в моей жизни, но с каждым годом я все больше чувствую, что мне здесь не место. В Москву хочу, друг давно зовет....
Он снова делает глоток, вглядываясь в огонь в камине, хочется проникнуть в его мысли, но я почти не дышу. Он сейчас совсем другой, скорее всего настоящий, вряд ли Титова можно увидеть таким часто.
- А почему с мамой не ладите?
- Просто постепенно стали чужими. Она переложила вину за то, что у нее забрали мужика на меня, и продолжала винить много лет. Прямо, конечно, не говорила, но я чувствовал это во всем. Будучи ребенком, меня это злило, и она стала раздражать, а со временем стало плевать. В моем понимании, нормальная женщина выбирает ребенка…. Даже старший брат не смог ей доказать, что она не права. Мать на него долго дулась, но с него, как с гуся вода. Он ей однажды даже предложил – уезжай к нему. Оставляй Матвея и чеши. Но у отца уже была другая. Дяде претензии предъявлять – дело неблагодарное, и камнем преткновения остался я... Так и живем под одной крышей, двое разных, почти чужих людей…
