Перед глазами поплыли сильные плечи Ретогона, которые раскачивались у моих ног, когда он чинил ель. Живот скрутило от странного чувства: неловкости, смешанной с жаждой познания. Интересно, каково это быть с мужчиной? С мужчиной-драконом?
Может, он и мне шкатулку бы подарил, если бы заранее про меня знал?.. Всё же красивая эта шкатулка.
О, нет, Бри, перестань! Ты начинаешь думать, как все эти пустоголовые девицы! Не будь, как Кейси!
Да и что меня ждёт, если вдру-у-уг, дракон решит пригласить меня в гарем? Придётся делить его с другими девицами? С Кейси? А-а-а! И ещё с женой-драконицей?!! О, нет, Бри! Держи крепче голову – это всё что у тебя есть! А если уж и быть с мужчиной, то только его единственной женщиной! Несмотря на все блага, которые драконы дали людям, их право создавать гаремы мне ужасненько не нравилось! И моя бы воля, я бы им это право отменила! Ну всё, выброси из головы этого лорда и беги собираться на выступление!
Да, как его выбросить из головы… вот он стоит перед глазами, с пронзающим взглядом, сильный, красивый. И голос его звучит в ушах: “Бриида-а…”
Бри, вот ты попала-а-а!
Вернувшись в спальню, я расчесала волосы и распустила по плечам. Я больше не воспитанница и могу не прятаться под платком.
Пока расчёсывалась, взгляд блуждал по комнате, и вдруг я заметила на полу под кроватью Кейси маленький изумрудный лоскуток. Подбежала, подняла. Уж очень похожа ткань на моё платье!
Вот так значит… Порезали!
У меня не было сомнений, кто это сделал, но я не стала мстить и портить платье соседки. Не хочу быть подлой, как она!
Тихий час закончился, коридор наполнили восторженные голоса девочек. Сегодняшний вечер особенный: никаких занятий, упражнений, строгих прогулок под присмотром наставниц – сегодня театральное выступление Искорок! И мой прощальный вечер…
Сердце тревожно колотилось. Пора отправляться в зал и наряжать детей в костюмы. Расправив подол серенького платья, я вставила ноги в туфли и пошла за детьми в крыло приюта.
– Леди Бриида! – Сэмми встретил меня слезами и бросился обнимать.
– Что случилось? – присела я перед малышом, поглаживая по спинке.
– Правда, что сегодня вы уйдёте от нас навсегда? – заверещал он.
Сэмми был самым маленьким в нашем театре, ему едва исполнилось четыре года. Если более старшие дети уже приняли неизбежный факт того, что выпускники покидают стены приюта, то для Сэмми мой уход был первым осознанным расставанием в жизни. И я не обсуждала это с ним, и ни с кем из детей. Но вот, они все меня окружили и глядели большими печальными глазами.
Я продолжала гладить Сэмми, пряча выступившие слёзы у него на плече. Я не хотела расставаться, но была совершенно бессильной. Даже если бы я решила выйти замуж за Кеннота, он бы увёз меня в родовой замок, запер и не позволил заниматься с детьми из приюта. Я видела, с каким пренебрежением знатные господа морщат носы, когда кто-то говорит о сиротах. Будь моя воля, я бы забрала их всех с собой!
Весь прошлый вечер и сегодняшний день я старательно избегала горьких мыслей о том, что мне предстоит покинуть моих детей. Занимала себя делами, радовалась усталости, которая притупляла чувства. А теперь, приняв неизбежное, расплакалась, как маленькая девочка.
– Сэмми, знаешь… – поглядела в лицо мальчику. – Я обещаю, что заберу тебя отсюда, как только смогу! И всех вас заберу! Я что-нибудь придумаю…
В самом деле, почему я обязана ехать в обитель? Я ведь могу… сбежать! Взять новое имя, устроиться на работу – я ведь многое умею: хорошо шью, готовлю, убираю. Сниму себе угол где-нибудь на окраине города и заберу Сэмми. А там, глядишь, и остальных по-тихоньку.
