Валера с улыбкой кивнул отцу – пошли, папа.
Пока перетаскивали вещи, Валера рассказывал – «Ниву» твою я забрал, в гараже стоит. К снегу, снегоход куплю, заказал уже, должны скоро привезти. Зимой на лыжах не находишься. А до весны, ты так и будешь в розыске. Конечно, теперь вы по-другому выглядите, но документов то, всё равно нет. А за это время я сделаю, вам с мамой, новые.
– Делай, сынок – кивал отец, по привычке кряхтя, поднимая тяжёлые сумки и перетаскивая в предбанник и в дом, на пару с сыном.
– «Кукурузера» своего у кромки леса оставил – продолжал Валера, между перетаскиваниями – Николай, обещал присмотреть. А то, столько бы не приволок. И так, думал, что не раз ходить придётся. Тапыч то, в берлогу забрался, а без него, тяжко. Но Гриша, лосей привёл. Готу и Моту, я их давно знаю. И Коська знает, и Бим. Вам с мамой не говорили, всё равно бы не поверили.
– Ага – поддакивал отец.
А что сказать? Нечего. Ведь, и правда, не поверили бы, ещё две недели назад.
Перетаскали, и Валера присел на край поисгнивших брёвен обрешётки колодца. Отец пристроился рядом, накручивая из старой газеты и запасов табака на крыше сторожки, цигарку-самокрутку.
– Про сигареты забыл? – спросил он сына.
– Забыл, па. Я же не курю. В следующий раз обязательно, постараюсь не тянуть. Как освобожусь, так сразу. А если невмоготу станет, Бима отправь, с ним переправлю. И звони, не ленись. Тут до холма, пятнадцать минут ходьбы.
Отец снова кивнул и похлопал по брёвнам – завтра подновим, раз теперь пила есть. Потом дровами займёмся. Тебе когда возвращаться?
– Послезавтра, вечером уйду. В понедельник, как всегда, на работу.
– Ну, значит, полтора дня у нас есть. Пошли, махнём ещё немного и спать. Темно уже. И, это, сынок, заведи генератор, он там, за домом, в кустах. Ну, где обычно.
– Да, без проблем, па – поднялся Валера – иди налевай. И, что-то мамы не видно и не слышно – встревоженно спросил он.
– Спит она – усмехнулся отец – продукты заносил, сопела уже.
По одной не получилось, выпили немного в сторожке и, забрав банку и солёные грузди, перебрались в тесный предбанник на двоих, с маленьким столиком и короткими лавками. В бане и уснули, на полкАх, расстелив спальники, за которыми сбегал Валера, когда отец, уже, начал клевать носом.
Утром, со смехом, и подняла их мать.
– Подъём, алкаши – смеялась она – пейте рассол огуречный, сама заговаривала от похмелья и бегом умываться, и завтракать, солнце уже поднимается.
Валера подскочил, свесив ноги, слипшимися глазами, пытаясь разглядеть мать, нащупал ногами сапоги, выхлебал половину литровой банки рассола, и сиганул во двор, на ходу сбрасывая одежду. Добежал до колодца и, стянув майку, окунулся в мутную воду источника.
– О-уу – вынырнул он, цепляясь за лестницу, так и оставшуюся в колодце – класс… – вскричал он, по горло, плюхаясь в ледяной воде – пап, ты где?
– Здесь, подвинься – прохрипел голос отца сверху.
Валера едва успел переместиться за лестницу, как в колодец, поднимая тучу брызг, упало тело.
– А-аа – орал отец, успевший сбросить, даже трусы – холодн-оо!
На верху, звенел молодой, переливчатый, смех матери.
Целый день Леонид с сыном, восстанавливали верхний сруб колодца. Григорий, со снисходительным смешком в адрес Светланы, разрешил им спилить две лиственницы, рядом. Коська с Бимом, насколько хватало сил, помогали им таскать брёвна во двор сторожки. К вечеру закончили, и сруб, и новый блок для подъёма воды с покатой крышей от дождя.
