– Не беспокойся. Рано или поздно я оставлю тебя в покое.
Йуола тихо застонала, не открывая глаз, и перевернулась на другой бок.
– Посмотри. – Гаррет кивнул на улицу.
Я выглянул в окно и, к своему удивлению, увидел, что на склоне горы растет старый каштан с бугристым стволом и высохшими верхними ветвями. Почти все его льдисто-огненные листья опали, и оставшиеся едва слышно звенели.
– Времени почти не осталось, – туманно сказал вор.
– Времени для чего? – не понял я.
– Для всего, – столь же загадочно произнес он и тут же переменил тему: – Я слышал, что ты убил одного из Проклятых.
– Ветер нашептал?
– Что-то в этом роде, – улыбнулся собеседник.
– Он заслуживал смерти. – Ответ прозвучал у меня, как оправдание. – Он убил Лаэн.
– Ерунда. Он этого не делал.
В моем животе лопнул лед.
– Объясни, – хрипло попросил я.
Вместо ответа он подошел к Йуоле и накрыл гадалку своей курткой.
– Лаэн очень заботилась о тебе. В тот день она увела Проклятых за собой, чтобы враги не нашли тебя. Хотя у нее был шанс сбежать. Но им не удалось убить твою жену в бою. Это сделала ее же «искра». Любовь заставляет совершать удивительные вещи… Особенно когда она сильна. – Глаза Гаррета были сделаны словно из ртути, и в них светилось сочувствие. – Она спасла тебя, убийца.
– Убийца… Да. Ты прав. – Я горько усмехнулся. – Я убил ее!
– Нет. Спас, – не согласился он. – Из-за своей любви к тебе она ни в чем не уступала Проклятым в битве.
– Это не помогло ей выжить!
Отблески пламени падали ему на лицо, делая суровым и отстраненным. Гаррет вытащил из сумки книгу Роны, открыл, сдул со страниц пыль. Я не стал спрашивать, как к нему попал дневник Кавалара. Вор на то и вор, чтобы доставать бесценные вещи. Особенно когда тебе все это только снится.
– Ты же читал, – с ноткой укоризны произнес он и открыл книгу. – «Сильнее любви магии нет. Она – источник всего сущего. Перед тем, кто освоит это чувство без остатка, открываются воистину грандиозные перспективы…» Ее любовь спасла тебя, а твоя – ее.
Поймав мой мрачный взгляд, он убрал дневник обратно в сумку:
– Наемный убийца и тип, крадущий все, что плохо лежит, говорят о любви. Воистину наступили темные времена!
– Кто ты? – тихо спросил я.
– И ты ждешь честного ответа от глупого сна?! – изумился Гаррет.
Йуола всхлипнула во сне, и огонь стал медленно гаснуть, заполняя комнату пляшущими, осмелевшими тенями.
– Надежда призрачна, – произнес он очередную загадку. – Но мы еще успеем поговорить. Когда с неба посыплется пепел. Удачи, – пожелал вор.
И я проснулся.
Наступил последний месяц зимы, и скудность нашего рациона теперь приводила в уныние даже самых законченных оптимистов. Мы стали выбираться на охоту, но везло крайне редко – звери ушли с высоты в долины, туда, где у них был хоть какой-то шанс прокормиться.
Лишь летуны могли преодолевать приличные расстояния, выслеживать добычу и приносить еду. Когда погода перестала капризничать, Йанар рискнул и отправился к поселениям, находящимся от нас в пятидесяти с лишним лигах. Он вернулся через пять дней, усталый, но довольный. В его сумках мы нашли хлеб, немного муки, вареных яиц, вонючего и очень соленого овечьего сыра, перец, соль и горшок кислого вина.
В этот день отряд устроил себе настоящее пиршество, все радовались еде, точно дети, а Отор не преминул вознести Мелоту кучу молитв.
Казалось, зимовка медленно, но верно подходит к концу, и Рандо с Водером уже начали планировать маршрут. Однако Га-нор, знающий горы гораздо лучше рыцарей, лишь качал головой.
