Он внимательно выслушал, задумчиво сцепил узловатые пальцы, нахмурился, оценивая мои слова, и поинтересовался:
– Ты не веришь в Него?
– Отчего же? Верю. Просто не считаю нужным дергать по любому пустяку и просить то корову, то удачи, то здоровья, то мешок соренов.
– Не проси для себя. Попроси для другого.
– Это что-нибудь изменит?
– Многое, мой неверующий друг, – улыбнулся Отор. – Молитва – такое дело, когда надо знать, о чем и для кого ты просишь. Попробуй.
– Здесь? Сейчас?
– А в чем дело? Храм должен быть в голове, а не на земле. Человек, если он праведник, сам себе храм.
– Ну меня праведным точно нельзя назвать! – усмехнулся я.
– Разве не ты только что говорил, что все люди меняются и стремятся или к лучшему, или к худшему? Ну же. Попробуй.
Я раздраженно задрал голову к потолку и громко произнес:
– О Мелот! Если ты меня слышишь, подари радость Порку и Луку – сделай мир чуточку теплее. И перевалы расчистить не забудь. А то мои друзья скоро сойдут здесь с ума. Счастлив? – буркнул я Отору.
– Вполне. – Он продолжал улыбаться. – Осталось только дождаться, когда у Него найдется время.
– Ну да, ну да, – поддержал я. – Глядишь, к середине весны как раз сподобится.
Мелот сподобился уже на следующий день. Тепло наступило на две недели раньше срока, который предполагал Га-нор.
– Хорошо, что мы уходим, – задумчиво сказала Рона, собирая свои вещи в мешок. – Это была бесконечная зима.
– Не могу не согласиться, – подтвердил я, наблюдая, как Шен пытается свернуть шерстяное одеяло.
– Столько всего надо взять. А теперь, без лошадей, нам придется идти налегке. – Рона хмурилась, выбирая, что следует оставить.
– Именно поэтому позволь тебе помочь.
Я взял из ее рук мешок, вытряхнул содержимое на шкуры и быстро рассортировал вещи в две кучи.
– Так Шену не придется тащить ничего лишнего.
– Я все равно помогу ей, – не согласился Целитель.
– Значит, тебе будет несоизмеримо легче, и ты не сломаешь себе спину на очередном перевале.
Он хмыкнул, развернул одеяло и вновь начал его сворачивать. На мой взгляд, опять неудачно.
– Ты не подумал о том, что это может мне понадобиться? – Рона ткнула пальцем в отвергнутое мной барахло.
– Не понадобится, – мягко возразил я. – Поверь мне. Иначе через четверть лиги ты сама начнешь выбрасывать все подряд, не разбираясь, и можешь остаться без действительно нужных вещей. Снега все еще достаточно. Дорога предстоит очень трудная. Это – самое необходимое. То – излишество, которое может стать губительным.
Она послушалась и стала аккуратно складывать отобранное мной обратно в мешок. Я между тем отнял у Шена одеяло и свернул так, как надо. Он недовольно посопел, но решил не спорить.
Я посмотрел на Ходящую:
– Сны все еще беспокоят тебя?
Они быстро переглянулись между собой, и девушка неохотно кивнула:
– Да.
В коридоре раздались тяжелые шаги, в комнату заглянул Лартун:
– Собирайтесь быстрее. Через полнара мы выходим…
Безымянную крепость на Горячей полосе я покидал с легким чувством сожаления. Для всех нас она стала родным домом, дав возможность пережить зиму и самые страшные холода. Даже Воющая башня сейчас не казалась мне угрюмой и недружелюбной.
Мы вышли через северные ворота и, прокладывая тропу в глубоком снегу, направились прочь, начав спуск в ущелье. Когда цитадель скрылась за снежным отрогом, я ощутил внезапную тоску. Очередная моя берлога, уже не помню, какая по счету, брошена, и я больше никогда в нее не вернусь.
