И всё же она не выдержала и отправилась к нему в кабинет, смежный со спальней. На всякий случай.
Двери открыла самостоятельно, но в них тут же возник охранник-человек. Впрочем, он моментально отступил, его сменил Высший. Он был старше Шуваля, но лицом похож, видимо, одна семья.
– Ну? – сказал он вместо приветствия.
Точно одна семья! Такой же хам!
– Доброе утро. Я пришла узнать, как чувствует себя Шуваль.
Он покосился на Машкин рабочий халат и на тряпку, которая торчала из её кармана.
Машке, кстати, её новая работа нравилась. Это было просто дико, она бы никому никогда не призналась и раньше бы ни за что ни поверила, но ей нравилось делать грязное чистым. Она даже подозревала, это какое-то отклонение в голове, ведь труд уборщиц считается самым неуважаемым в обществе. Но Маша просто млела, когда пыльное стекло после мытья становилось прозрачным и каким-то волшебно-сверкающим, а паркет приобретал глубину, в которой терялся взгляд. А белизна двери вообще вызывала благоговение.
Так что халата своего она не стеснялась. Да и не на свидание пришла!
– Прошу прощения, – неуверенно нахмурился Высший. – Девушка… Но вы кто?
Пугаться или дичиться своего положения она не собиралась. Ничего неприличного в нём не было, она работала на хозяина, чтобы обеспечить семью (пусть даже понятия не имела, кому именно уходят её деньги) и если бы не момент с контрактом на жизни, оставила бы всё, как есть. Ведь таскаться от одного родственника к другому, смотреть на их недовольные физиономии так же приятно, как содержаться в рабстве.
В общем, Машу почти всё устраивало, даже то, что Шуваль не пытался никак «влюбить» её в себя. И более того – как будто сам забыл, что ему это нужно. Болтали, конечно, что он чем-то очень занят, но это всё отговорки, понятное дело.
– Я? – Без тени сомнения переспросила Машка, на которую внезапно напало шкодливое настроение. – Невеста я его, разве непонятно?
Высший не нашёлся с ответом, только хлопнул два раза глазами и ушёл в спальню, откуда вернулся с милостивым позволением на посещение царской персоны.
– Добрый день, господин! – Съехидничала Машка, пройдя в спальню и сложив руки на животе, как заботливая матушка.
– И тебе привет.
Впрочем, шутить сразу перехотелось. Он выглядел плохо, даже очень плохо. Лежал под тонким одеялом неподвижно и почти не выделялся на белых простынях. Волосы были мятые, глаза мутные, словно сонные.
Раньше она не видела его спальню. И никогда бы не подумала, что Высший может жить так скромно – тут не просто минимализм, тут только жалюзи на окнах и кровать. Ну, ещё крошечный столик у кровати с бутыльками и таблетками.
А мне чего, жалко его? – подумала Машка. И никогда не призналась бы, что такой Шуваль: домашний, простой, куда ей ближе, чем выряженный франт, которым тот щеголяет по городу.
Но не будем забывать, что он заключил контракт на жизни, не изволив испросить разрешения! Машка отвела глаза.
– Ты пришла меня навестить? – довольно слабо спросил он. Его руки лежали поверх одеяла: тонкие длинные пальцы, матово-белые ногти.
– Нет, скорее узнать.
– И что же?
– Да вот… положены ли мне какие-то выплаты? Я же недёшево обошлась твоему кошельку?
Заминка.
– Да, недёшево.
– Хотя до сих пор не знаю, кому из родственников повезло.
Заминка.
– Они торговались, как львы.
– Так вот, мне бы хотелось часть на личные расходы. Я же не могу совсем без денег.
Заминка.
