После того поцелуя в коридоре он заверил её, что теперь всё будет иначе, что в классе её никто обидеть не посмеет. А на самом деле… Максим еле слышно коротко простонал, будто у него болят зубы.
Нет, извиниться перед ней необходимо. Потому что теперь вина, которая и так-то его точила порядком, буквально разъедала нутро. Ни о чём другом он даже думать не мог.
Уединившись в своей комнате, Максим набрал её номер, который весь прошлый год порывался удалить, да, к счастью, так и не смог, рука не поднялась.
Слушая, как тянутся гудки один за другим, он гадал, как она отреагирует на его предложение встретиться. Вдруг пошлёт? Всяко может быть. И повод у неё есть на него злиться. Но она же добрая, подбадривал сам себя. И тут же спорил – но от отца же она ушла, не простила.
И почему так долго трубку не берёт? Этот номер она не знает, сим-карту он купил в Евросети в день прилёта и пока нигде не засветил. Так что намеренно игнорировать не может.
Наконец она ответила.
– Да? – голос был запыхавшийся, будто бежала. – Слушаю вас.
– Привет, – поздоровался Максим.
На том конце повисла напряжённая пауза. Это напряжение он ощущал даже вот так, на расстоянии. Ощущал, хоть и не видел её, лишь слышал её дыхание.
Она молчала, и ему почему-то не хотелось первым прервать эту затянувшуюся паузу. Сердце же так и выпрыгивало из груди.
– Привет, – наконец тихо произнесла Алёна.
Говорить по телефону всё, что задумал сказать, Максим не хотел. Убеждал себя, что будет настаивать на встрече для того, чтобы реакцию её понять, прочесть по глазам – простила она его или нет. И малодушно скрывал от самого себя, что прежде всего очень хочется просто её увидеть. Хочется так, что внутри всё трепещет от одной мысли.
– Давай встретимся? – предложил в лоб.
– Зачем? – сухо спросила она. Энтузиазма – ноль.
Этот сухой тон и явное нежелание кольнули очень больно. Так долго обижается? Не простила? Или попросту он ей больше неинтересен? Даже не скажешь сразу, какой вариант хуже. Наверное, последний.
– Мне нужно с тобой поговорить, – уязвлённый, говорил он напористее и без особого трепета.
– О чём? – всё тот же сухой тон, превращающий и без того немалое расстояние между ними практически в пропасть.
– Ты сильно чем-то занята? – начал он раздражаться. – Я не прошу тебя убить на меня целый день. Мне нужно просто сказать тебе кое-что важное. Действительно нужно и это не телефонный разговор.
– Хорошо, – уступила она, но всё равно с явной неохотой.
Неинтересен, вдруг понял он. И эта догадка неожиданно причинила боль, хотя, спрашивается, чему удивляться? Времени прошло немало. Он вон и сам давно с другой. Было бы глупо думать, что она до сих пор им увлечена. Особенно после всего, что произошло. А всё равно больно.
– Сегодня можешь? Я хоть сейчас...
– Могу, только позже, часа через три.
– Не вопрос. Может, в кафе посидим?
– Нет, – как-то слишком поспешно и нервно отринула она эту идею. Помешкав, предложила: – Давай лучше в сквере встретимся.
В сквере так сквере, хотя столик на двоих для такого разговора подошёл бы лучше. Но хоть так. Максим тревожился, что она вовсе не захочет с ним встречаться.
8. 8
Три часа до назначенного времени, точнее, два с половиной, тянулись невыносимо долго.
Максим уж не знал, куда себя деть. В душ сходил, уткнулся в книгу – отбросил, вышел в сеть – его тут же поймала Инга, подруга.
Посыпалось: «Как ты?», «Когда вылетаешь в Калининград?», «Скучаешь по мне?» и всё в таком духе.
