Но часто ли наступает это заветное Там? Орфей, чтобы лишний раз не обольщаться, никогда туда не заглядывал.
Да и не видел он так далеко. В силу и физической и духовной близорукости. Не понимая ещё насколько туго это взаимосвязано.
Ведь недаром Господь именно ослепил Савелия. Чтобы вернуть ему прежде всего духовное, а уже затем и физическое зрение. Чтобы не вышло также, как и с Илией, которому Господь просто забыл вовремя вернуть зрение. Вынудив того подняться прямо пешком на Небо. На разборки! Заставив Его там отдуваться и жутко краснеть в лучах заходящего солнца, уверяя при всех, что больше подобного ни с кем и никогда далее не повториться! Установив с тех самых пор эту жёсткую зависимость.
Ведь сам Орфей, пока служил в Пимплеи в армии, женился на местной леди. И ни разу об этом не жалел. Ну, хотя бы потому, что только у неё, как у истинной леди, хватало такта его не ревновать.
Несмотря на визги её подруг! Которых он давно уже всех обесчестил, но так и не решился ни на одной из них женится. Из-за вульгарности их манер. Особенно, в постели. Демонстрируя ему свои возможности обрести именно с ней своё неземное счастье. Пока не повстречал Эвридику.
Или – её квартиру?
Которая спокойно говорила теперь их трёхлетней дочери в присутствии смущённого Ганеши:
– Наш папа б…ять!
Заставляя Орфея жутко краснеть. Перед дочерью. Которая повторяла за матерью это глупое слово.
– Кто наш папа? – выразительно спрашивала мама.
И дочь вопросительно смотрела на папу. Молча наблюдала, как тот, смущаясь, краснеет и отрицательно мотает головой, и чётко повторяла за матерью:
– Бьять! – и весело смеялась, думая, что это игра. Наблюдая противоречивые реакции родителей.
– Ну, зачем, для чего ты Так говоришь при дочери? – спрашивал Орфей. – Вот чему ты этим её научишь? – продолжая, в недоумении, осуждающе мотать головой.
Озабоченный тем, что его дочь вслед за матерью будет «глотать» букву.
– Своей глупой ревностью ты испортишь ребёнку дикцию! Лять, лять. Повтори, – призвал Орфей дочь, – лять!
– Лять, – чётко повторила та.
– Гу-у-лять.
– Гу-лять.
– Папа любит гу-лять. Ты хочешь гулять?
– Гу-лять! – утвердительно кивнула дочка.
– В папу пойдёт, – вздохнула Эвридика.
– Так, дуйте гулять! – скомандовал он жене. – Видишь, наша дочь гулять хочет. И не приходи, пока не перестанешь думать обо мне все эти глупости.
– Что, совсем – никогда? – озадачилась та. С усмешкой.
– Совсем, – усмехнулся Орфей. – Пока не позову. Пойми, мысли – это род сумасшествия, они сводят нас с ума. Надо жить в настоящем моменте. И стараться поменьше думать всякую ерунду, чтобы не отравлять себя негативом. А только наслаждаться жизнью.
– Вот я и смотрю, что ты обо мне уже совсем не думаешь.
– О жене и не надо думать, её надо любить! – улыбнулся ей и только Ей Орфей.
– Интересно, когда это у нас в последний раз был секс? – усомнилась Эвридика в его словах.
– А я и не говорил, что с женой надо заниматься сексом, – усмехнулся над ней Орфей. – Лев Толстой говорил, что секс с женой нужен только для перепроизводства детей. Ты уже готова на второго ребёнка?
– Пока ещё нет, – смущенно призналась та.
– Ну, как будешь готова, милости прошу, – улыбнулся Орфей. – Я всегда рад. Нужно думать о главном, – поднял он указательный палец вверх, – а не о всякой ерунде.
– О, Учитель! – усмехнулась та.
– Тебе со мной просто повезло, – с ироничной улыбкой согласился Орфей. На лавры.
