Природу странного акцента маркиз не мог определить, и вообще этот голос звучал необычно.
– Но я… я уверена в том, что ничего не забыла… внизу! – запротестовала женщина.
– Все у миня тута, мисс.
Маркиз пытался не думать о том, что происходит, но ему показалось, что женщина поднялась с постели.
В замке повернулся ключ.
– Не могу представить себе… – сказала она и чуть погодя воскликнула: – О, так это… вы!
– Да, я, – сказал мужчина совершенно другим голосом. – Вы ускользнули не попрощавшись.
– Но мне… мне нечего сказать… А у вас, сэр, нет права… разговаривать со мной.
– А я и не хочу говорить с вами.
– Вам не следовало… приходить сюда… Пожалуйста, уйдите… уйдите.
Маркизу показалось, что женщина пытается закрыть дверь. И тут она закричала:
– Нет! Нет! Нельзя сюда входить! Уходите… уходите прочь, немедленно!
– Я хочу поговорить с вами.
– Пожалуйста… оставьте меня в покое… Вы не имеете права вламываться ко мне в… спальню.
– Я уже в ней! И что вы будете со мной делать?
– У вас нет права так поступать… Я завизжу, если вы не… не уйдете… немедленно!
– Едва ли хозяин гостиницы или кто-то еще услышит вас. Они заняты внизу.
– Прошу вас… уйдите! Я уже… легла в постель… и мне… нечего сказать… вам.
– А вот я хочу сказать вам о многом! Во-первых, вы очень красивы, мисс Клиффорд. Как видите, я узнал ваше имя, хотя вы отказались назвать его мне.
– Вы должны… уйти… Это нечестно… Вы сами знаете, что не имеете права… врываться в мою… спальню подобным образом!
– Я не вижу в этом ничего плохого, и, если вы прекратите жеманничать и кривляться, мы сможем позабавиться.
– Я не знаю, что вам нужно… Уйдите, прошу вас… Уйдите, пожалуйста, оставьте меня… в покое!
– А вот этого, моя дорогая, я совершенно не собираюсь делать. Ну же, будь умницей. Какая милашка! Я давно не видел такой очаровательной женщины.
Мужчина, должно быть, шагнул вперед, и последовавший женский крик был полон страха и отчаяния.
– Нет! Нет!
Маркиз тотчас сел на постели. Это становится невыносимо, подумал он, ему не только докучают… Более того, за стеной нагло и бессовестно оскорбляют женщину.
По манере разговора, начавшегося после того, как мужчина вошел в комнату, маркиз догадался, что это некий деревенский джентльмен, который, добиваясь, чтобы ему открыли дверь, искажал речь в подражание говору слуг.
Теперь произношение свидетельствовало об известном воспитании, однако по интонации можно было судить о том, что человек этот пьян.
Маркиз отнюдь не был святым и, когда желал женщину, старался добиться ее. Тем не менее он считал недостойным подобный способ навязывать свое внимание.
И конечно, никогда не позволил бы себе приставать к беззащитной, а потому чрезвычайно ранимой женщине.
Возмущенный до глубины души, маркиз поднялся с постели, набросил халат и выскочил в коридор. Соседняя дверь была закрыта, но он вошел в комнату не постучав и сразу увидел именно то, что ожидал увидеть: молодая незнакомка в отчаянии пыталась вырваться из объятий мужчины.
В насильнике маркиз без труда узнал одного из завсегдатаев скачек. Типа этого, называвшего себя сэром Джоселином Трентоном, можно было обнаружить в баре во время каждых скачек; он и его приятели принадлежали к числу тех людей, которые всеми правдами и неправдами уклонялись от соблюдения правил жокей-клуба.
Сэр Джоселин был настолько поглощен намерением поцеловать женщину, бившуюся в его объятиях, что даже не заметил появления маркиза.
