В его жизни существовали женщины, целая дюжина. Некоторых она встречала, другие обитали в незнакомом ей мире. Но любовь к сыну говорила ей, что они не дороги ему; покоряя чужие сердца, он охранял свое от вторжения кого бы то ни было.
С той поры она всегда ненавидела ту особу, которая причинила ему эту боль.
Но теперь вдова подумала, что вдвойне ненавидит ту девицу, потому что именно из-за нее Галлен, единственный и любимый сын, вступал в брак по расчету, а не по любви.
Но умудренная опытом маркиза понимала, что о таких вещах с ним бесполезно говорить.
– Когда ты намерен устроить свадьбу, дорогой? – спросила она.
– До конца сезона. Принц скорее всего предложит для приема Карлтон-хаус, так как все приглашенные не уместятся в городском доме графа Фернлея на Керзон-стрит.
– Расскажи мне о графе. Я помню его – симпатичный мужчина, должно быть, поэтому его дочь такая красавица.
– Вполне милый человек, – ответил маркиз без воодушевления, – предпочитает сельскую местность Лондону, но его жена без ума от балов, приемов, ассамблей и раутов. – Он криво усмехнулся. – Она стремилась сделать дочь центром внимания высшего общества и действительно преуспела в этом.
Маркиза отметила про себя, что с графиней Фернлей у нее никогда не было ничего общего.
– На обратном пути я, конечно же, загляну к графине, – пообещала она, – но я собиралась ехать домой, а не в Лондон.
Слово «домой» означало в данном случае весьма привлекательный Дувр-Хаус, расположенный в огромном поместье маркиза в Хантингдоншире.
Маркиза, испытывавшая неимоверные страдания от артрита, не любила бывать в Лондоне, ее больше привлекала сельская идиллия в компании своих собак. Поэтому сын сказал поспешно:
– Тебе нет необходимости приезжать в Лондон до венчания. Будет лучше, если я приглашу графа и, конечно, Берил в замок, как только ты будешь готова принять их. – И с улыбкой добавил: – Уверен, что время для этого у нас найдется, хотя Берил будет занята покупкой приданого.
– А ты, дорогой?
– Принцу нравится, когда я постоянно нахожусь возле него. Однако мы пришли к соглашению, удовлетворяющему в той или иной степени нас обоих: я сопровождаю его на скачках и прочих дневных увеселениях, но освобожден от посещения многолюдных вечеринок, которыми его королевское высочество наслаждается вечером.
– И что ты делаешь тогда? – допытывалась маркиза.
– А на этот вопрос я затрудняюсь ответить. – У маркиза появился лукавый блеск в глазах.
– Я спрашиваю не о том, чем ты занимался в прошлом, – рассмеялась мать. – Я прекрасно осведомлена о твоей репутации сердцееда. Но что ты будешь делать теперь? Едва ли леди Берил захочет без тебя посещать эти многолюдные приемы.
– В жизни женатого человека есть свои недостатки! – не задумываясь ответил маркиз. – Только поверь, мама, зеленый карточный стол привлекает меня куда больше, чем полированные паркеты, и я не собираюсь проводить на балу каждую ночь, пусть даже этого будут требовать Берил и принц.
Маркиза улыбнулась.
– Догадываюсь, что ты купил новых лошадей и станешь прогуливаться верхом каждое утро.
– Дюжину великолепных, чистокровных коней! Мне не терпится показать их тебе.
– Теперь и я буду ждать знакомства с ними, – загорелась маркиза.
Мир с Францией, кроме прочих выгод, вернул любителям лошадей возможность вновь привозить в Англию этих благородных животных. И маркиз немедля послал своих людей в Сирию, откуда они вернулись с арабскими кобылами.
