Читать онлайн Энн Княгинина - Искусственная мухоловка

Часть 1

«Во мне кипит такая злость, такая боль, такая ненависть… я ору в небо. Громко, истошно.

 Как долго я этого ждала.

 Ждала, когда смогу всё выплеснуть, смотря в прекрасное голубое небо.

Это не подушка, что глушила мои крики – это огромное пространство, созданное для меня и моего крика».

Пролог

Длинные коридоры. Белые стены. Панорамные окна. Двери без цифрового обозначения.

Электричества нет.

Я бегу, ноги подгибаются. Адреналин толкает вперёд, позволяет не чувствовать усталость.

 Не могу вспомнить, за какой именно дверью номер, в который меня пересилили утром.

 Повсюду звуки ломающихся костей, предсмертных криков, падений мёртвых тел, рычания.

 Не осознаю, что происходит в этом чёртовом отеле. Мозг пытается спасти от панической атаки, что, кажется, всё-таки вот-вот накроет.

 Те все живые, что встречались на пути, уже, скорее всего, мертвы – и даже тот мужчина из бассейна. И я не хочу оказаться в их числе.

 Медлить нельзя, поддаваться страху тоже, но все двери одинаковые. Электронный ключ не подходит ни к одному магнитному замку.

 Если нет электричества, замок работает благодаря встроенным батарейкам.

 Впереди показывается медленно идущий человек ко мне спиной. Его руки болтаются вдоль тела, словно в них нет ни костей, ни крови, а только кожа.

 Но я видела, как эти самые руки сворачивали шеи людей, пока те не становились похожи на тряпичных кукол.

 Делаю шаг вправо неторопливо, почти бесшумно. Прижимаюсь к стене.

 Я собиралась отметить выпускной в «умном» отеле, а не пытаться выжить.  Пальцы правой руки сжимают браслет – подарок от мамы, мой оберег… поможет ли он теперь?

Кайра

Вещи, что успела достать из чемодана, снова собраны. В моём номере сломался душ – система не реагировала ни на голос, ни на ручное управление.

 Я не жду носильщика, обещавшего перенести мои вещи в новый номер с минуты на минуту, иду в бассейн.

 В раздевалке снимаю платье, складываю в аккуратный квадратик. И иду, стараясь не скользить по полу в резиновых тапочках, к прозрачной воде.

 Несколько человек выходят из бассейна, двое уже плавают от одного бортика к другому.

 Мужчина лет сорока испробовал несколько стилей плаванья за минуту, а девушка в фиолетовой шапочке плавает по-лягушачьи – наверное, только учится.

 Погружаю ноги в воду.

 К прохладе привыкаю быстро, а проплыв несколько кругов и вовсе согреваюсь.

 Девушка в шапочке следит за мужчиной, будто изучает стили его плаванья – стало немного её жаль – меня ещё в детстве отец научил плавать.

 Только я собираюсь предложить девушке помощь, надеясь, что та не пошлёт меня, как свет гаснет: сначала лампы на потолке, позже в бассейне – одна лампочка, вторая, третья… дикие выкрики из холла пронзают страхом нас троих, что замерли в воде, как животные, симулирующие смерть.

– Что это было? – девушку освещает полоска света, струившаяся через небольшое окошечко над потолком. Любопытство, связанное с плаваньем, угасает в её глазах, уступая место страху.

 Ноги сами несут из бассейна, скорее в раздевалку – если в отеле пожар, то нужно спасаться. Если грабители – знать наперёд, сколько их, чтобы вернуться и найти укромное место.

Если война – искать убежище.

 Но это не пожар, не грабители, не война, а то, что никто не мог вообразить… лучше бы мы все сгорели, чем пережили то, что нас ожидает впереди.

Вода стекает по лицу с волос, платье липнет к телу. Я стою на выходе из раздевалки, приклеившись взглядом к женщине, с рваными, ровными порезами, рассекающими кожу щёк.

 Она держит голову ребёнка в руках, но недолго. Щёлк. Мальчик падает к её ногам, со сломанной, неестественно вывернутой шеей. Кровь со щёк пачкает её одежду, окрашивает растрёпанные волосы в красно-розовый. Глаза не стоят на месте, они смотрят то верх, то вниз, и опять повторяют путь.  Она отворачивается и отправляется к новой жертве – мужчине, вышедшему из фитнес-зала, с тем же намерением, что было у меня – узнать, что произошло. Но он зашумел, и она его заметила. Он оказывается следующим у женских ног.

 Кто-то кладёт руку мне на плечо, и тихо что-то спрашивает, но я не слышу, я прикрикиваю, отпрыгивая назад.

 Она поворачивается к мужчине из бассейна.

 Я затихаю, но сразу же и кричу снова:

– Бегите, бегите!

 Его передёргивает. Он не может определиться, в какую сторону удирать, где больше шансов спастись.

 А от её медленности не остаётся ничего – она бежит так быстро, что я с трудом не теряю её из виду.

 Мужчина успевает схватить сумасшедшую за руки, что та успела вытянуть. Она рычит, пытается высвободиться, но мужчина силён, и его пальцы на тонких запястьях подобны наручникам.

 Мужчина не отпускает женщину, но видно, что силы его оставляют – руки сумасшедшей выглядят тонкими, полыми, но она двигает ими так, будто они каменные.

 Я не должна бездействовать, стоять как человек, полный безразличия, ведь это совершенно не так: я не хочу, чтобы этот мужчина, с которым мы вместе плавали, у которого так отлично получалось двигать телом в воде, превратился в мёртвого, со сломанной шеей человека.

 Я срываюсь с места к сумасшедшей. Мужчина отвлекается на меня. Одна рука отпускает запястье женщины – та немедля хватает его за горло, но без второй руки сломать шею ей не удаётся – она снова рычит, и раны на щеках начинают кровоточить интенсивнее.

 Оказываюсь за спиной психопатки. Вытягиваю ногу, ставлю ей подножку, она пошатывается. Мужчина отпускает её руку, бьёт по второй, что держится за его шею, и она падает на колени.

 Мужчина пинает сумасшедшую, та валится на спину, и он, словно забыв, что она, как никак, человек, прижимает ногой её тело к полу, давя кроссовкам на грудь с такой силой, что той не подняться и на миллиметр.

– Надо верёвку, свяжем ей руки и ноги.

 Он говорит мне, но я сосредоточена на рычащей женщине.

 Мужчина наклоняется к ней, одним рывком переворачивает животом к полу и заново прижимает её к полу. Его голени расцарапаны ногтями, но он не замечает, или не хочет акцентировать внимание на таких, в данном случае, мелочах.

– Верёвку неси, – рявкает он, – пока не пришли другие!

– Может их и нет, – неуверенно предполагаю я.

– Не будем проверять.

 Пока бегу обратно в раздевалку, пытаюсь вспомнить, где видела хоть что-то, что может послужить путами.

 Не трачу время на путь до женской раздевалки, вбегаю в мужскую. Несколько вещей разбросаны по полу. Открываю ящик за ящиком – почти всё без замков, но они и пусты. Пинаю футболку под ногами, уже служащую тряпкой для пола, и толкаю дверь в душевую.

 Недавно здесь кто-то мылся, пар заслоняет видимость, но яркие бутылочки шампуней и гелей для душа, как разноцветные гирлянды.

 Неужели здесь нигде нет верёвки, или хотя бы чего-то длинного, чем связать человека. Связать человека. Это дикость.

 В груди вибрирует сердце, оно стучит так буйно, что отдаёт ударами в голову, но я обязана сохранять рассудок.

 Меня озаряет, когда я вновь оказываюсь у шкафчиков, что вместо верёвки можно использовать футболки, валяющиеся на полу. Я беру их и спешу обратно, одновременно скручивая футболки в длинные рулоны, похожие на змей.

 Мужчина держит тварь уже не только ногой, но и руками. Она, как угорь, пойманный в сети, дёргается под его весом.

 Он просит поторопиться.

 Мужчина кладёт сумасшедшую на бок, и первым делом связывает ей руки, чтобы она не сумела вырваться, а после приступает к обвязыванию ног.

– Куда её? – спрашиваю я, когда вижу ненадёжный узел на футболке, объединяющий ноги женщины.

– Бросим в бассейн, – голос спокойный, без угрызения совести. Его карие глаза направлены на меня.

– Она утонет, задохнётся, умрёт!

– Она больная, ты не видишь?

– А если это временное явление?! Мы убьём её.

– Хочешь оставить её здесь? Мы не знаем, насколько умны и проворные эти… – он запинается.

– Эти сумасшедшие?

– Пусть будут сумасшедшие.

– Мы можем запереть её в душевой.

 Его глаза на миг закрываются, а потом вновь смотрят на меня.

– Там стеклянные двери, и эта единственная защита от побега.

– И что, кроме бассейна никакого варианта?

– Это лучший. Мы бросим ей спасательный круг на воду. Если придёт в себя, сможет спастись.

– Со связанными руками и ногами?

– Соображающий человек поймет, как ухватиться за круг.

– Это будет на вашей совести.

 Он встаёт в полный рост, разминается и опять нагибается, но уже чтобы взять рычащую женщину на руки.

– На моей совести будет больше, если она освободится.

 Он указывает на мальчика со сломанной шеей, и на мужчину.

 Я вздыхаю.

 Если это временное помешательство мозга и тела – мы убьём эту женщину.

 Но кареглазый прав – рисковать нельзя.

Мужчина стоит с женщиной на руках около края бассейна. Он старается держать вырывающееся тело сумасшедшей дальше от лица.

Он медлит.

Всё же в нём есть что-то, кроме жажды убийства той, что превратилась в непонятную кровожадную тварь.

– Мы делаем это ради тех, кто всё ещё жив. Такие же остались? «Мы же нормальные», – говорит скорее не мне, а себе. Пытается оправдаться. В экстремальных ситуациях люди всегда действуют наперекор своим чувствам и страхам.

Он отпускает женщину.

Она касается воды и уходит ниже и ниже, пока не достигает дна.

На поверхности, где она недавно дёргалась, пытаясь удержаться, начинает проступать полупрозрачный дымок. Шипящий звук, большие пузыри – вода вскипятилась, но мигом и остыла.

Мужчина ещё долго вглядывается в воду, где женщины перестала шевелиться.

Я стою поодаль, смотрю на затылок мужчины. Его плечи дрожат.

Что мы наделали?..

Обнимаю себя руками – меня тоже трясёт, но это внутренняя дрожь, от неё никуда не деться.

Место, где тонуло тело, окрасилось красным.

Тихий вскрик, а хочется кричать громче, завывать, скулить, реветь – но я словила ступор.

– Так надо сделать со всеми, да? – мужчина подаёт голос, отрываясь от рассматривания потонувшего тела, – она точно не одна. Я чувствую. Моя интуиция всегда хорошо работала.

– Вы хотите отлавливать их и кидать в бассейн? – я бы не поверила тому, что услышала, но здесь происходит необъяснимое – так почему его слова должны удивить.

– Сначала попробуем открыть дверь на выход.

– Двигаться придётся проворно, мы не знаем, сколько их ещё.

– В холле была одна.

Он поворачивается ко мне. Проходит мимо, подзывает рукой следовать за ним. Но стоит ли участвовать в его безумном плане?

Мы убили женщину, вместо того, чтобы оставить её связанной и пойти проверять выход. Убили, вместо того, чтобы вернуться в комнаты и проверить телефонную связь.

Мы так и не бросили ей спасательный круг.

Мы начали не с того, а прошло всего минут тридцать сначала этого помешательства. Что дальше?

Будем вести себя хуже сумасшедших, и, если она не единственная, начнём убивать всех без разбора?

Мы убили её.

Потопили.

Лишили духа.

Это нужно принять или обезумить. Пока не получается ни того, ни другого.

Всё туманно. Настоящее, прошлое и будущее.

Тороплюсь за мужчиной. Он не замедляется, он быстрее и быстрее. Ему страшно. Обходит мальчика со сломанной шеей. Я смотрю прямо перед собой, но труп попадает в поле зрения: попадает, попадает, и ещё раз.

Ему лет восемь, его ручки сложены в маленькие кулачки, футболка задрана до пупка.

Он не спит. Он мёртв.

Я плачу, слизываю солёные капли с губ.

Он мёртв.

Ребёнок мёртв.

У него сломана шея. Безжизненные глаза смотрят на выход.

Он ещё так мал.

Сжимаю зубы, но слёзы всё равно просачиваются к языку. Громко сглатываю.