«Мы все в одной лодке», – вспомнились её слова, которые он хотел оспорить, но промолчал. Павла это так взбесило, что он намеревался вытащить её из этой чёртовой лодки во что бы то ни стало. Но для начала стоило наладить их отношения, которые с каждой минутой всё сильнее трещали по швам.
Он вошёл в кухню. Тонкий аромат свежесваренного кофе и тостов ударил в нос. На сковороде скворчали яйца с тончайшими полосками бекона. Аня стояла к нему спиной, нарезая овощи на салат. Павел подошёл к ней и обнял за плечи.
– О чём ты только думала? Как ты могла привести этого дрянного панка в дом? – спросил он совершенно спокойно. Не пытаясь её укорить, лишь выразить беспокойство.
– Не называй его так.
Её плечи напряглись, но она продолжала нарезать перец.
– Вот, опять ты защищаешь его.
– Я и не ожидала, что ты меня поймёшь, – с горечью в голосе произнесла она.
– Я понимаю тебя, но только одного не возьму в толк: почему ты не рассказала мне об этом сразу?
– Ты вечно на работе, тебе всё равно нет до меня дела. – Нож ударился о столешницу, и Аня развернулась к нему лицом. Её губы дрожали, а в глазах читался упрёк. – Твоя работа важнее!
– Не говори так, Аня. – Он поморщился, словно получил удар под рёбра, а потом, обхватив её лицо руками, посмотрел прямо в глаза. – Никогда не говори так. Ты, только ты важна для меня.
Она смотрела в его глаза, а по щекам текли слёзы. Павел вытер их большими пальцами, а потом стал зацеловывать её лицо.
– Не плачь, моя девочка. Не плачь, моя милая. – Он остановился и снова заглянул в её глаза. – Хочешь, после обеда поедем на выставку? Я купил билеты. Ты же любишь. А потом ко мне. Останешься у меня, я подменюсь и два дня проведу с тобой. Только ты и я. Хочешь?
В её глазах он читал согласие, но с губ сорвалось совсем не то, что он хотел услышать:
– Я должна закончить портрет.
– Ты его закончишь. – Он поцеловал её в уголки губ, а потом прижал её голову к себе и медленно вдохнул тонкий аромат волос.
* * *
После обеда Аня предложила посмотреть фильм ужасов. Странный выбор, как показалось Павлу, но он был не против. Хотя ужасы совсем не любил, да и прежде не замечал за Аней тяги к этому жанру. Он просто не хотел оставлять её одну и чувствовал, что она разделяла его желание.
Павел ещё несколько раз, прежде чем они сели смотреть «Звонок», предлагал ей поехать к нему, но Аня твердила одно и то же: ей нужно закончить портрет. Павел не понимал, почему она не может этого сделать у него дома, но спорить не стал.
Они расположились в зале на диване и начали смотреть фильм. Только вот Павел совсем не обращал внимания на экран: его мысли были заняты Аней. Он должен был её уберечь. Но как? Иногда Павел замечал, как Аня вздрагивает или закрывает глаза, и тогда спрашивал себя, зачем она мучается, если ей так страшно, но ответа не находил.
А потом она вдруг схватила его за руку и так сильно сжала её, что он почувствовал, как ногти впились в его ладонь. Её пугал не фильм, что-то другое, и оно передалось ему так отчётливо, что Павел понял: он нужен ей, как яркая звезда путнику в ночной мгле.
Когда кино закончилось, они какое-то время сидели в тишине. Он обнимал склонившуюся к нему Аню, поглаживал её по спине и плечам. Если бы можно было провести с ней так вечность, не беспокоясь ни о чём, он был бы счастлив вот так просто обнимать её, слышать сердцебиение, дыхание, зарываться пальцами в волосы, вдыхать запах кожи.
